На этой странице "Любимая Профессия" рада представить вам современные рассказы о профессии директор, которые с любовью и душевной теплотой написали современные авторы. Спасибо авторам за труд и талант.

Рассказы про директора 

Директор, ша! или отягощённая наследственность

автор: Светлана Чернявская
 
 
Кто-нибудь знает, как правильно назвать особь женского пола, которая занимает пост директора предприятия? Директриса? Сразу возникает образ школьной доски с моей любимой геометрией. Директриса - биссектриса. Так можно назвать директора школы с уззззкой и длинннной как вот та биссектриса, указкой. Да и дама видится мне похожей на указку: высокая, худая, с пучком волос на затылке. Делить же мне не нравится, пусть даже и на две части. Моя забота: соединять воедино картинку, чтобы она стала целым красивым проектом. Шефиня? Как-то по-восточному…Я там уже была, пока обратно не тянет. Шах ставить не умею, а мат не люблю.
Директорша? Это слово – из числа однокоренных слов, таких как: парикмахерша, маникюрша, лифтерша…
Заметили? Корень один: «ША»! (знаю, что окончание)))
Как мило объясняют мужчины глупые или командирские распоряжения своих жен или
любимых, коллег, подруг, просто знакомых  барышень:
-болит голова;
-критические дни;
-просто дура (варианты: глупышка, детка, блондинка и т.п.);
-перегрелась (варианты: переохладилась, переела и т.п.);
-теща в гостях побывала;
-гены;
-насмотрелась сериалов;
-ах, какая милашка;
-начиталась любовных романов…..и т.п.
Ряд можно продолжить такими же невинными и глубокомысленными объяснениями, которые вполне определенно можно отнести только к женскому роду. Варианты меняются исключительно в зависимости от степени родства или глубины и характера отношений.
А теперь представьте, что  барышня вдруг оказалась на должности первого руководителя. Здесь уже другой подход к твоим поступкам, словам, мимике, жестам.
Живешь как амеба под микроскопом. На работе от нечего делать или просто «из интересу» изучают твой макияж, маникюр, волосы…то есть раскладывают тебя на составляющие по полной программе. При этом все это в то время, когда ты подписываешь документы, или заявление, с которым посетитель и пришел, или проводишь совещание..ну,  и т.д. От тебя требуют понимания того, что твои подчиненные в основной массе – мужчины. Да? А я – женщина и притом в меньшинстве. Так, где же логика?
И все же на работе все намного легче, чем в обыденной жизни. Да, легко помнить о мужской гордости, если подобрана команда единомышленников. Легко не потерять лицо, если ставить разумные задачи, знать свое дело и не делать это лицо умным, когда не понимаешь. Легко сознаться, что ты в каком-то вопросе – не специалист, а твое дело – to manage. Легко, когда не боишься принимать решения и за них отвечать. Мужчины-коллеги, пусть даже подчиненные – это друзья- помощники.
А вот вне работы лучше и не говорить, кем ты работаешь. Диррректоррр..как клопа раздавили! Как ругательство сквозь зубы!
И вот здесь-то основная критика и начинается. Чуть эмоциональнее сказано слово, в ответ «Командуешь!», « Здесь тебе не работа!», «Я не твой подчиненный». «Привыкла командовать!»….собственно, развивать возможные диалоги здесь не требуется, каждый сам может добавить великое их множество. Это как о враче: стоит узнать о его профессии, все начинают разговор о болезнях.
Я о другом. Я понять хочу, почему? Ведь быть исполнителем намного легче, чем руководителем. У директора, независимо от пола, уже выработался рефлекс брать ответственность на себя. Таким образом, такой человек непроизвольно первым предлагает пути решения, лучше распределяет роли или 
порядок действий. Если это делают мужчины – честь ему и хвала. Если же непроизвольно (ну, честное слово!) это начинает делать женщина – выскочка..да что там! Директор-ША!
Тысяча табу для женщины «на посту»: дресс-код, деловой стиль, сдержанность и выверенность слов и жестов, не кокетничать, не плакать, не полнеть, не вступать в близкие отношения… при этом улыбаться, делать вид, что все хорошо, ездить в командировки, быть в курсе всех дел, знать психологию, учитывать возраст, настроение, специфику, момент…
Да и подойти с личным предложением к такой даме может только отчаянный молодой человек, который либо сам не ведает, что творит, либо которому уже нечего терять.  И потом он сам удивляется той, которую выбрал. Оказывается - человек, оказывается - женщина, оказывается - любит, оказывается - плачет, оказывается - живая, оказывается – хозяйка, оказывается – болит, болит, болит, оказывается - нуждается в помощи…. Только вот истерик от нее не дождешься - школа! Не ожидал...
И начинаешь маскироваться и приспосабливаться: представляться секретар-шей, скрепя сердце наблюдать и терпеть хаотичность движений и действий, удивляться и восторгаться испорченным прошпаклеванным дверным откосом, который ты потом потихоньку переделаешь сама…
Почему, если мужчина сам прекрасно погладит рубашку или приготовит ужин, мы его благодарим, а не обвиняем? Почему бытует мнение, что женщина-директор – это обязательно неудовлетворенная стерва, одухотворенная лишь одной  мечтой: отомстить этой ненавистной ей мужской половине. Товарищи - мужчины, я Вас люблю! Владение деловым языком не добавило мне накачанных мышц, и я также нуждаюсь в Вашей поддержке и любви.
Да я, собственно, не только о мужчинах. Я - не сторонник матриархата. Мне по душе идти рука-об-руку...Доказывать это - бесполезно! Все рано где-то там в самом крошечном уголке сознания не только мужчины, но и женщины-не-директора, всегда будет сидеть маленькая испуганно-ехидная мысль: "Так ведь директорша!"  Даже те, кто относит себя к друзьям, задают часто вопросы: "Ну, как на работе? Никого не выгнала?"  Позвольте  не позволить! Оставьте в покое мою работу, а дайте просто помолчать или поговорить о милых женскому полу глупостях...Ага, а потом...смотри написанное в начале... Хорошо все же, что есть у меня настоящие друзья и просто...как это по-русски? симпатизирующие и искренне обожающие...понимающие это смутное удовольствие, которое я получаю от занимаемой должности...На том и стоим!
Что же говорить мне, директору во втором поколении с отягощенной наследственностью? В чем тяжесть, спросите?  Мой отец стал директором завода в 32 года. Его два брата во время Великой Отечественной войны были комендантами крупных городов Румынии и Германии, а затем –директорами.  Средний брат – директором крупного комбината союзного подчинения. Наберите в поисковике его фамилию, имя, отчество, и сразу получите несколько страниц: почетный член города, который он построил в Сибири, номер 1, писатель, поэт. Старший брат – мой любимый дядя. «Дядюнечкой» называл он меня, а я его также – дядюнечкой.  Он был кадровым военным, в последние годы –начальником исправительной колонии. А вот этого мне не надо было писать, ой, как не надо! Страшно? Да у меня росту "от горшка два вершка"!
Их уже никого нет в живых. Всего 3,5 года назад, незадолго до смерти, папа приехал посмотреть, чем же я руковожу. Я помню его наказ: «Никогда не наказывать людей рублем, т.к. они – кормильцы в семье».  «Старайся объяснить»,-говорил он.
Я помню, что представляю уже второе поколение. Это – ответственность. Вот он - источник моего вдохновения! Вот так и появляются такие вот стихи как "Мне по чину - гимнастерка", "Я живу на бегу", "Ответа нет", "Я соткана из гордости"... или "С улыбкой":
 
Утро.
Чашка кофе. Сигаретка.
Телефон
и белая таблетка.
 
День.
Два совещанья. Сигаретка.
Телефон.
И где моя «жилетка»!?
 
Вечер.
«Доктор Хаус». Сигаретка.
Краска –
и опять она брюнетка.
 
Ночь.
Вновь беспокойство. Сигаретка.
Интернет -
и вновь она кокетка.
 
Так,  где будем "делать талию" ? «Директор-ша»  или «Директор! Ша!» ?
 
 
Наказание за деяния или Замри, директор, замри!
автор: Ирина Лерова 
      Директор вызвал Людмилу Викторовну в свой кабинет, как только пришёл на работу. 
       – Я Вас увольняю, – сообщил он ей и протянул уведомление. 
      Внезапно он замер. Рука его, с зажатой в ней бумажкой, повисла в воздухе. Всё его тело словно окаменело, и только глаза говорили о том, что он ещё жив.
      Людмила Викторовна растерялась. Она не понимала, что происходит.
     – Вам что, плохо? – спросила она.
     Директор продолжал сидеть неподвижно, но глаза его внезапно забегали. 
     – Может, позвать врача? – на всякий случай поинтересовалась Людмила Викторовна.  И тут директор на пару секунд закрыл глаза. 
      Расценив это как согласие, женщина набрала номер скорой.
      – Станция скорой помощи слушает, – раздалось в трубке.
     В это время директор пошевелился.
     – Извините, я не туда попала, – сказала Людмила Викторовна и положила трубку. 
      Директор глубоко вдохнул и спросил:       – Что это было?
      – Не знаю, – ответила Людмила Викторовна. – Внезапно Вы застыли и не шевелились в течение нескольких минут.
      Директор задумался.
       – Честно говоря, я переволновался, – признался он. – Пойду, покурю, а Вы подождите меня здесь.
      Через несколько минут он вернулся и сел напротив Людмилы Викторовны.
      – Итак, продолжим, – сказал он. – Я Вас увольня…
      Не договорив, он снова замер. Спустя минуту глаза его снова забегали, а затем начали вращаться с бешеной скоростью. Дыхание у директора стало тяжёлым, а лицо начало наливаться кровью.  
       – Что же делать? – занервничала Людмила Викторовна. – Возможно, это состояние у него скоро пройдёт. Но сейчас ему явно хуже, чем в первый раз. Значит, скорую надо всё же вызвать, ведь в себя он может и не придти.
      Она потянулась к трубке, но тут директор очнулся.
      – Что-то со мной не так, – растеряно произнёс он. – Может, переутомился. Пожалуй, стоит поехать домой.
        На следующий день директор пришёл на работу с опозданием. Чувствовал он себя неплохо и решил довести до конца начатое накануне. Но, вспомнив произошедшее, снова занервничал.
      – Что если то, что произошло вчера, повторится, только закончится всё намного хуже? – думал директор. – Вдруг он навсегда останется неподвижным? Нет, так рисковать он не может. Нужно себя поберечь. Но где же выход из этой ситуации? Где? Уволить Людмилу Викторовну необходимо. Её прямолинейность и нежелание мириться с несправедливостью его изрядно достали. Лучше взять на её место своего человека, который станет делать всё, что ему скажут.
      Он вспомнил, с какой лёгкостью увольнял прежде тех, кто его чем-то не устраивал. Увольнял, словно семечки щёлкал. 
Но на то он и директор, чтобы делать всё так, как хочется ему.   
      И тут в голову ему пришла замечательная мысль. Нужно поручить это дело своему заместителю, Валентине Семёновне. Она человек надёжный, проверенный и прекрасно с этим справится.
       Вызванная в кабинет Людмила Викторовна увидела там директора и Валентину Семёновну.
       – Подмогу вызвал, – поняла она.
      Заместитель директора взяла со стола уведомление об увольнении и протянула его Людмиле Викторовне. Едва она это сделала, как превратилась в изваяние. 
      – Началось, – мелькнуло в голове у Людмилы Викторовны.
       – Что с Вами? – засуетился директор. – Может, дать Вам воды?
       Но Валентина Семёновна молчала и не шевелилась. Тогда директор начал торопливо наливать в стакан воду из стоявшего на столе графина. Руки его тряслись, и часть воды пролилась на лежавшие на столе документы. 
      – Господи! – воскликнул директор. – Документы!
      Он поспешил отодвинуть их в сторону, затем протянул Валентине Семёновне стакан с водой. Но женщина не двигалась и за стаканом не тянулась. Директор попытался напоить её, но потерпел фиаско. Вода попала не в рот, а на одежду заместителя.
       – Всё! – воскликнул директор. – Надо вызывать скорую!
      Скорая приехала почти сразу. Вошедшие в кабинет медики застали там странную картину. Возле стола, зажимая в руке какую-то бумажку, неподвижно стояла женщина, а по кабинету бегал пунцовый мужчина, нервно всплёскивая руками.
      – Что здесь происходит? – поинтересовалась врач.
      – А вот… види…, види…, – заикаясь начал директор.
      Людмила Викторовна, которая всё ещё находилась в кабинете, пояснила:
      – Они уже два дня пытаются меня уволить, но у них ничего не получается.   Стоит им протянуть мне уведомление, как они тут же впадают в ступор.
      – Ничего себе, – сказала врач. – А нас-то зачем вызвали? Такой болезни как эта не существует, во всяком случае, медикам о ней ничего не известно. Поэтому и лечить это мы не умеем. 
     – Может, раньше такая болезнь и не существовала, – вмешался директор, – но теперь, как видите, имеет место! – Так что делайте что-нибудь, нельзя же оставлять всё как есть!
      – И то правда, – согласилась врач. – Но ещё раз повторяю, что лечить это мы не умеем. Даже не знаю, что предпринять. Разве что кофеин вколоть.
       – Никаких уколов! – ожила вдруг Валентина Семёновна. – Дайте лучше листок бумаги.
      – Вы уверены, что всё хорошо? – спросила врач. – Может, поедете в больницу?
      – Листок, скорее листок! – продолжала настаивать Валентина Семёновна, не обращая внимания на врача.          
      Директор протянул ей листок бумаги.  Валентина Семёновна взяла со стола ручку и быстро что-то написала. Затем она протянула листок директору. Взглянув на него, директор опешил. 
      – Вы просите Вас уволить? – растеряно спросил он. – Но почему?
     – Мы поехали, – устало сказала врач. – У нас много работы.
     – Хорошо, хорошо, – сказал директор и повернулся к Валентине Семёновне. 
      – Вы что-то напутали, – нервно произнёс он. – Уволить мы должны Людмилу Викторовну.
      – Мне пора приступать к своим обязанностям, – напомнила о себе Людмила Викторовна.
       – Сейчас, сейчас, – сказал директор и взял со стола уведомление. 
      В этот момент он снова окаменел.
      Увидев это, Людмила Викторовна побежала на улицу в надежде, что скорая ещё не уехала. Следом за ней мчалась Валентина Семёновна, зажимая в руке какой-то листок. Обогнав Людмилу Викторовну, она подбежала к врачу и протянула ей листок. Врач взглянула на листок, и брови её поползли вверх.
      – Кажется, что-то начинает проясняться, – пробормотала она.
      – Помогите директору, ему плохо, – обратилась к врачу подоспевшая Людмила Викторовна. 
       – Как!? С ним же всё было в порядке! – воскликнула врач и поспешила в здание.
      Войдя в кабинет, она увидела, что директор что-то пишет. Увидев врача, он протянул ей листок. 
Ознакомившись с написанным на листке текстом, врач изрекла:
– Похоже, неизвестная болезнь перешла во вторую стадию.
     Выйдя в коридор, она куда-то позвонила, а затем вернулась в кабинет. 
     – Побуду пока здесь, – сказала она директору, – вдруг Вам снова понадобится помощь.
      Специализированная бригада приехала через полчаса и на всякий случай увезла директора и Валентину Семёновну в психиатрическую клинику для проведения полного обследования. Через несколько дней, когда сотрудники кинотеатра приехали их навестить, им сообщили, что увидеться с директором и Валентиной Семёновной пока невозможно, так как их состояние внушает опасение, и они находятся под постоянным наблюдением. Со временем удалось выяснить, что, приехав в клинику, директор и его заместитель стали настойчиво требовать листок бумаги и ручку, а когда им в этом было отказано, то начали умолять врачей уволить их. Мольбы их разносились по отделениям, в которых они находились, до тех пор, пока не было начато активное  лечение. 
      Болезнь двух несчастных плохо поддавалась лечению. Как только действие лекарств ослабевало, они становились очень неспокойными, и начинали умолять  персонал и больных уволить их. Они без конца искали в  тумбочках и постелях ручку и бумагу, причём не только в своих, но и в чужих. Это 
всех настолько утомляло, что врачам приходилось назначать им всё более сильнодействующие лекарства.
      Но, как говорится, время лечит.   И наступил, наконец, момент, когда состояние обоих больных улучшилось. Их смогли выписать из больницы, но врачи настоятельно советовали им никогда больше не занимать руководящие посты.
      – Помните, болезнь может вернуться! – предупредили врачи на прощание и облегчённо вздохнули, когда парочка покинула клинику. 
      И вернулись эти двое к своим семьям, чтобы близкие могли порадоваться их выздоровлению. А, дождавшись утра, помчались они на работу, чтобы взять, наконец, листок бумаги и ручку и написать заявление об увольнении. И их уволили, причём, с большим удовольствием. 
Вакансия - Директор
автор: Константин Деркачёв
 
Есть хитрые дети, которые на вопрос взрослых: «Кем ты хочешь быть?» называют не космонавта, не супермена и не папу с мамой, а гордо отвечают: «Я хочу быть директором». Юные карьеристы знают, что директор — это здорово. Он получает много денег и вообще самый главный. Карьеристы постарше знают также, что быть директором очень сложно. Особенно директором в Воронеже. 
Не голова, а дом советов
 Объявлений с текстом «Требуется директор» в Воронеже не так много — чаще ищут заместителей и помощников. В основном, до руководящей должности «дорастают» внутри организации. Лишь специалист экстра-класса может зайти с улицы в любой офис, сказать: «Я ваш директор» — и быть 
при этом убедительным. Ибо все знают, какая ответственность скрывается за этой фразой.Исполнительный директор отвечает за разработку бизнес-планов и административные решения, в юрисдикции финансового директора – финансовая стратегия предприятия, технический директор занимается разработкой новых продуктов. А есть еще коммерческий директор (он же директор по продажам), директор по маркетингу, арт-директор, директор производства, и т. д. Эта классификация, на самом деле, условна. Коммерческий директор может выполнять функции директора по маркетингу, обязанности технического директора зачастую ложатся на плечи главного инженера, а в небольших воронежских компаниях разветвленного 
совета директоров нет вовсе. Но ни одна фирма в Воронеже не обходится без человека под названием генеральный директор. 
Генеральный директор — своего рода генерал: решает, куда идти, зачем идти и с какой скоростью. 
Представляет интересы фирмы, совершает сделки, контролирует работу всех отделов. Может являться как учредителем, так и менеджером с широкими полномочиями. Особняком стоит такая вакансия, как директор какого-либо заведения (супермаркета, магазина, салона). Здесь функции директора сужаются до обязанностей менеджера: планирование закупок и продаж, подбор персонала, координирование действий сотрудников. 
Командовать парадом буду я 
 Директор, по сути, не профессия, а руководящая должность. Однако, без определенных навыков и специального образования занять ее невозможно. Необходимо обладать лидерскими и организаторскими способностями, ответственностью, целеустремленностью, здоровым прагматизмом, активностью, 
коммуникабельностью. 
Главный секрет успеха руководителя — в его личности, поэтому хороший директор должен быть хотя бы отчасти психологом. Обязательно высшее образование (а лучше два), знание основ менеджмента, глубокие знания и опыт работы в отрасли, к которой относится деятельность компании, владение иностранными языками (как минимум английским). Жестких ограничений по половому признаку и семейному положению для претендента на должность директора в Воронеже работодатели, как правило, не ставят. Хороших специалистов мало, поэтому дополнительные критерии отбора только усложняют задачу кадровому работнику. Возрастной диапазон тоже достаточно широк: 25-45 лет. 
Выбор во многом зависит от личных предпочтений работодателя и особенностей конкретной вакансии: понятно, что директором салона красоты предпочтут видеть молодую женщину, а технический директор — «по умолчанию» солидный мужчина. Но исключения, хоть и редко, случаются. Так что, отправляясь на поиск работы директора в Воронеже, включайте обаяние по максимуму. 
Директор
автор: Николай Шоков
      
  Когда я учился в  девятом  классе, директором школы у нас был Иван Кузьмич Данилов – невысокий,  круглоголовый, сверкающий лысиной толстяк лет  пятидесяти пяти,  с маленькими узкими глазками, внешне очень похожий на свинью. С его лица никогда не сходило надменное выражение лица. И 
вместе с тем он не был лишен  грубоватого  народного  юмора. 
   В тот день, когда он напал на меня,  у нас был урок истории, который вела наша классная руководительница Уварова, умная, интеллигентная женщина тридцати пяти лет,   высоко ценившая меня (скажу без ложной скромности) как мыслящего человека.
    Прозвенел звонок, и я поспешил в класс, так как  мое опоздание могло огорчить любимую учительницу. Добежав до дверей  кабинета, я  увидел, что из класса навстречу мне идет  директор. Я не успел адекватно отреагировать на его появление, ведь мои действия были подчинены одной цели -  
не опоздать на урок. Я  протиснулся рядом с ним в узкую дверь, чтобы поскорее занять свое место возле парты. 
  - Ты куда лезешь! – рявкнул Иван Кузьмич. – Ты что, не видишь директора?! 
   На его лице появилось зверское выражение. 
   Я смущенно  остановился, опустил голову. Он схватил меня  за грудки и стал  толкать вглубь класса. 
 -  Ты почему до сих пор не научился  себя вести! – говорил он угрожающим тоном. – Тебя не учили старших пропускать вперед?  Я тебя научу вести себя правильно! 
    Я был так смущен, что не нашелся, что сказать.  Не решаясь оказывать директору  сопротивление, я  отступал. Мои бедра уперлись в стол.  Директор резко  надавил на меня, и я повалился на стол. 
Вдруг его толстые пальцы впились мне в горло.  Я стал задыхаться, захрипел.  Мои руки  рефлекторно схватили его руки и стали отрывать от горла. Но я боялся  толкнуть директора слишком резко. Меня парализовали его авторитет и должность.   
  Я видел, как на нас с любопытством смотрят одноклассники.  Взгляд учительницы выражал искреннее сочувствие. Я даже подумал, что она сейчас попытается остановить директора. Но она молчала. В классе царило  какое-то оцепенение.  Директор наслаждался производимым эффектом. По всей видимости, его действия были проявлением  своеобразного  народно-чиновничьего юмора. Я же чувствовал себя жалким и  беспомощным. 
    Решив, что я хорошо усвоил урок этики, директор, наконец, отпустил меня и  покинул класс.  Я встал, откашлялся, занял свое место, и урок начался. 
    Меня жег стыд. Я чувствовал себя униженным и упрекал себя и в том, что не пропустил директора, и в том, что не оказал ему достойного сопротивления.  
  После этого случая мое воображение не раз рисовало такую картину: директор душит меня, а я с силой отталкиваю его, а затем бью кулаком по его жирной физиономии. 
   В моей голове зрели разнообразные планы мести. Сначала я хотел разбить окно его "Победы", которую он оставлял на площадке возле школы. Но это было рискованно: трудно было незаметно пронести молоток к машине, кроме того, звон разбитого стекла неизбежно привлек бы внимание прохожих. 
Пришлось реализовать более простой план. 
   С замаскированным в правой руке шилом  я медленно продвигался в сторону "Победы". Мое сердце бешено колотилось. Дождавшись, когда людей поблизости не было, я ускорил шаг. Поравнявшись с машиной, я  остановился и,сделав вид, будто что-то нашел, наклонился, присел. В это же самое время правая рука быстро приставила шило к покрышке заднего колеса и с силой надавила на деревянную ручку. Шило довольно легко вошло в шину. Раздалось шипение. Машина стала оседать на спускавшее колесо. Я  снова замаскировал шило, прижал руку к бедру,встал и как ни в чем не бывало продолжил путь.
   Месть была мелкой, но другого способа восстановить  свою поруганную честь у меня не было. 
   Меня могли видеть люди возле машины Данилова, и в течение нескольких дней я боялся, что меня разоблачат, но, к счастью,  мои страхи оказались беспочвенными.   
    Через полгода другие люди преподнесли Данилову более серьезный  урок этики. 
    Ахиллесовой пятой  Ивана Кузьмича была его страсть к красивым учительницам. Одной из его пассий была Елена Сергеевна, преподавательница английского языка,  очень красивая девушка. Когда ее сердце завоевал учитель по военному делу красавец-майор Сергеев, директор стал преследовать влюбленных. Те от имени Елены Сергеевны  написали жалобу в вышестоящие инстанции, и Ивана Кузьмича сняли с должности директора нашей школы и перевели работать на ту же должность  в менее престижную школу.  
     Увы, Иван Кузьмич не сделал никаких выводов из полученного опыта и на новом месте вел себя по-старому: он продолжал приставать к молодым учительницам. Года через два после ухода из нашей школы жизнь преподнесла  ему второй урок: за сексуальные домогательства его окончательно сняли с должности директора.
Директор
автор: Orloff
Петр Афанасиевич сидел за своим столом и тщательно читал приказ, подготовленный секретарем. Должность директора крупной компьютерной фирмы обязывала ко множеству бумажной работы. Петр Афанасиевич прилюдно материл все эти бумажки и вздыхал о былых успехах на поприще программирования, но сам втайне молился о сохранении должности.
В кабинете Петра Афанасиевича царил полный порядок, поражавший всех посетителей даже сильнее, чем царившая в том же кабинете абсолютная безвкусица отделки и обстановки. Все это, как и положено, в полной мере отражало характер и пристрастия хозяина кабинета: Петр Афанасиевич любил функциональную мебель, кричащие краски и рисунки, диссонирующий фон, и ему было абсолютно наплевать на мнение окружающих о его вкусе – или его отсутствии.
И вот в этот тихий мирок влетел самый ценный – и самый недолюбливаемый – сотрудник: Игорь. Он мог с равным успехом за минимальное время написать качественный модуль и вывести вас из себя своим упрямством по любому вопросу: от вашей (вашей!) прически до размеров входной двери. Игорь на все имел свое мнение и отстаивал его в любой ситуации при любой встречной аргументации. Петр Афанасиевич не знал о цели его визита, но так как Игорь сам назначил своему директору время встречи, успел заранее подготовиться и достойно встретить противника:
- Игорь! Спасибо, что зашел. Как там у нас дела по последнему заказу? Вчерашний отчет совсем бестолковый, вечно девчонки напутают, приходится вас, бесценных наших, кормильцев, от работы отвлекать.
Игоря сразило этой тирадой, как из пулемета и швырнуло в дальнее кресло. Широко раскрыв глаза, он пробормотал: «Нормально», и схватил стоявший на соседнем столике стакан с водой. Петр Афанасиевич внутренне усмехнулся: точный расчет, все по плану. Он продолжил наступление:
- Знаю, знаю, у вас все всегда в срок. Молодцы! Премию, что ли, вам дать? Или тебе лично? – глаза Игоря еще больше увеличились, и директор смилостивился – Ладно, совсем я тебя заболтал. Так надоели эти бумажки, плюнуть бы на все – и к вам, компьютеры мучить! Чем живете, какие проблемы? Давай, не робей, поговорим по-дружески, как программист с программистом.
Пауза длилась почти пять секунд. «Полная победа в первом раунде», подумал Петр Афанасиевич.
- Не могу я больше, Петр Афанасиевич! – взмолился Игорь.
- Уже? В каком смысле?
- Да Семен ваш совсем затюкал! Психолог, - последнее слово в устах Игоря прозвучало грязным ругательством.
- Чем же он вам не угодил? У меня вот отчетик его лежит о повышении производительности труда и улучшении микроклимата, - Петр Афанасиевич помахал пачкой бумаг и аккуратно положил их на место, тщательно подравняв края.
- Да какой климат! У нас творческий процесс, вы же знаете, у каждого – свой, а он со своими вопросами лезет, конь троянский! И все с улыбочкой, дружелюбно так! Тут баг какой-нибудь ось выдергивает, а он «Как дела, ребятки»! Да вы придите завтра к нам, мы вас в уголок, за перегородку 
посадим – и послушайте его, как зайдет.
- Рад бы, да не могу – дела. И знаешь, Игорь, брось ты это дело. Семен – профи, не хуже тебя. Ты вот ругаешься тут, а в отчете русским по белому: рост производительности труда – 20%. Двадцать! Да он свою зарплату раз в сто окупил! Так что иди, друг сердечный, если другого ничего не придумал, а 
то клиенты должны скоро подъехать.
При слове «клиенты» Игорь засуетился и выскочил из кабинета. «Два – ноль», подумал директор, потягиваясь в своем кресле. Открылась задняя дверь и в кабинет вошел Семен.
- Зря Вы его так, Петр Афанасиевич! – сказал он и аккуратно закрыл за собой дверь, - Нельзя же вот так сразу отметать все с порога, Игорь старается, дело свое знает, а то что нервный немного – так вы для того меня и держите, чтобы его в рамках держать. Может, я действительно палку где перегнул, 
Вы бы сходили, как он предлагает, послушали. Кстати, и на результаты бы посмотрели, Вы все-таки программист, не то что я.
- Я в первую очередь директор, - ответил Петр Афанасиевич, подписывая очередную бумагу, - если я начну по кабинетам ходить да людей тормошить, то… плохо будет.
- Кому?
- Тебе, если не уйдешь! – директор посмотрел на часы, - Через две минуты клиент будет, а мне еще договор посмотреть надо.
Психолог выскочил из кабинета, правда, чуть медленнее Игоря – тренировка не та. Добежав до программистов, он открыл дверь, нашел Игоря взглядом и кивнул ему в сторону курилки. Проверив все углы, они заперлись и судорожно затянулись сигаретами.
- Опять не получилось, - начал Семен после паузы, - и что он такой упертый? Полгода пытаемся его хотя бы к компьютеру заманить, а результатов – ноль. Сегодня вроде все по полочкам разложили, а он – выкрутился, и ведь «нет» не сказал, все дела да дела! Что скажешь, «программист»?
- Сам дурак! Откуда я знаю? Как хакеры ему сервак завалили, так он больше и не подходит к компьютерам. Ладно хоть на директора фирмы соблазнили, думали, что волей-неволей наткнется.
- Я не пойму только, что мы возимся с ним. Скинули бы на пособие, и все дела!
- Видишь ли, только между нами, он там систему на серваке держал, недоработанную, для спецслужб что-то. А как увидел черепушку на экране, так его удар и хватил. Откачали, а он к компьютерам – ни в какую, «забыл все», говорит, «боюсь». Вот его к нам и определили, а сотрудникам остальным только легенду рассказали.
- Фиг он что вспомнит, больно должность хорошая, - Семен затушил сигарету и пошел к выходу, - Люди в директорах наоборот все забывают. Ладно, мне все равно, лишь бы деньги платили. Заходи вечером, думать будем.
- Пиво брать?
- Всяко!
Петр Афанасиевич выключил прослушку и довольно потянулся в кресле. Идиоты! Хакеры, удар… Он вытащил из стола ноутбук и открыл его. Белый череп на черном фоне – его любимая заставка – закрывала экран, дожидаясь ввода пароля…

Смотри и другие материалы по теме:
Загрузка...
Наверх
JSN Boot template designed by JoomlaShine.com