Петр Капустин

 

Друзьям-туристам по клубу "Меридиан" посвящается этот рассказ.

Дождь колотил по крыше тента натянутого среди деревьев, и мрак за сбегающими струями обступал наше укрытие со всех сторон. Но неукротимый костер бешено танцевал и бликами выхватывал из темноты сгрудившиеся к нему фигуры. Лица были все больше молодые и только один Михалыч, которого все звали "Борода", выделялся почтенным возрастом и заросшей физиономией.

Поговаривали, что Михалыч ходил в горы еще в 60-х. Если судить по его рассказам - он бывал и на Памире, и на Тянь Шане. Знал всех Снежных Барсов* и чуть ли не с каждым из них штурмовал Эверест. Старые туристские байки, анекдоты и приколы сыпались из него как консервные банки из опрокинутого рюкзака. Вот и сейчас, не обращая внимания на шутки и насмешки своих слушателей, он затеял рассказывать древний туристский ужастик про Черного Альпиниста.

- Этот Черный Альпинист - говорил он, то и дело затягиваясь дымом из самодельной трубки. - когда-то был таким же туристом как мы с вами. Ходил в горы. Лазил по скалам без страховки. Никто за ним не мог угнаться. Только один его верный товарищ с детских лет всегда был рядом. И не было меж ними соперничества. Но была у них в группе одна девчонка...

Тут он сделал паузу и значительно затянулся. - Сами знаете, где замешана женщина - там добра не жди!

На этом месте две наших юных спутницы, Светик и Томик, издали не сговариваясь совершенно одинаковый по тону возмущенный возглас.

- И вот эта кокетка, эта недотрога, - продолжал Михалыч невозмутимо. - требует от них за свою любовь букет горных цветов сорванных с самой, что ни на есть отвесной скалы. Кто, значит, первым на вершину влезет, назад вернется и принесет ей в подарок хотя бы один цветок - того и осчастливит она своим вниманием. Ну, понятное дело, парни, даже не дослушав ее речь до конца, бросились со всех ног к скале, отталкивая один другого. И вот тот, который стал потом черным альпинистом, карабкается вверх и понимает, что его товарищ выбрал себе не верный путь. Что скоро перед ним откроется выступ, который без помощи напарника ему ни за что не преодолеть. Но он также знает, что его товарищ не из тех, кто привык отступать. Но голубенькие и пустые глазки любимой им девушки словно стоят перед ним, подмигивают и манят его все дальше и дальше... И он взобрался первым. Он сорвал проклятый горный цветок. Но когда взглянул вниз - то больше не увидел своего товарища. 

Только пена тумана колыхалась далеко внизу. "Друг, друг, где ты?!" долго кричал он в пустоту. И эхо злобно хохотало ему в ответ. ...Вот с тех самых пор бродит он по горам в образе Черного Альпиниста и, снедаемый черной тоской, безуспешно ищет своего прежнего друга. По ночам он выходит к туристским стоянкам и в темноте шарит под пологом палаток. Ощупает голову - узнает: "ага, это свой брат - турист! Пусть себе отдыхает!" И идет мимо. Но если вдруг почувствует ступни ног храпящего "чайника"** - в безумном раздражении хватает несчастного за ноги и швыряет в самую глубокую пропасть! Вот потому-то опытные туристы и ложатся спать в палатках всегда головой к выходу..."

Пока Борода врет свои байки, Макс неслышно подкрадывается к Светику и неожиданно тащит ее за ноги в сторону от костра. Раздается душераздирающий вопль. Светик сначала хватается за сердце, но быстро оправившись, при поддержке Томика, набрасывается на Макса и начинает его мутузить. Кто-то кидается на выручку. Завязывается общая куча мала. Сначала все барахтаются под тентом, но вскоре выкатываются под дождь. Холодные струи остужают пыл. Все с визгом и гиканьем возвращаются обратно к костру, постепенно успокаиваясь. Только Борода, все это время по прежнему, остается лежать на своем месте, невозмутимый точно сфинкс, попыхивая трубочкой.

- А признайся, Михалыч, вдруг говорит, отдышавшись, Макс. – Ты в своих странствиях, наверное, и сам встречал Черного Альпиниста?

Все разом, как по команде поворачивают головы в сторону Бороды и напряженно ждут от него ответа.

- Было. - хладнокровно отвечает тот. - Вот так же близко как тебя!

- Расскажи! - все просят хором, предвкушая еще более интересный рассказ.

- Было это, примерно, в году этак 70-м. - начинает Борода, окинув всех взглядом. - Тогда нас с ребятами вертолетом перебросили на горный хребет Кодар. Это дальше к Востоку за озером Байкал, примерно в сутках езды поездом по БАМу. В то время в тех краях железную дорогу еще не построили и туристские группы туда почти не ходили... Мы шли по звериным тропам, по карте, которую нам дали геологи. На ней в основном были указаны речки и наиболее высокие горные вершины, чтобы делать привязку на местности. Но этот перевал там уже значился. Назывался он - "Три Жандарма". Вообразите - над белым, слепящим глаза на солнце, ледником стоят три одинаковых вершинки. Словно три приземистых мужика преграждающих путь к самой высокой точке хребта - Пику Кодар, который в синей дымке могуче вырисовывается за их спинами. Через ледник, раскалывая его пополам и вырываясь из его недр, с воем и грохотом, словно по громадной ледяной трубе, пробегает поток - обрываясь водопадом и образуя новую горную речку... Мы вышли к Жандармам уже под вечер и разбили стоянку под самым 

ледником. Поставили палатки, разожгли примус. Вокруг ни веточки, ни кустика - лишь голые камни. И вот мы сидим без костра, в надвигающихся сумерках и только свет выплывшей над вершинами луны освещает величественный горный пейзаж. Допиваем чай - и каждый устало думает, что вот сейчас надо еще подниматься на ноги, чтобы добрести до палатки и забраться в спальник. И вдруг слышим: тук-

тук, тук-тук. Кто-то спускается в темноте с перевала, постукивая ледорубом... Он вышел к нам - черная, неразличимая фигура - и легко ступая, приблизился и молча присел рядом, опустив к ногам старый ледоруб с деревянной потемневшей от времени рукоятью. Черты лица его четко не 

просматривались. Лишь только густая борода, свисая клочьями, позванивала намерзшими на ней сосульками. Холодом веяло от его покрытой инеем анораки***. "Ну что, бродяги, куда путь держите?" - прервал он воцарившееся при его появлении молчание, заговорив, будто из могилы, глухим невыразительным голосом. "Туда, дальше, через перевал..." – неопределенно, махнув рукой, пролепетал, отвечая за всех, руководитель нашей группы Ваня Раков. И было слышно, как дрожит от волнения его голос. Снова образовалась пауза. "А хотите чаю?" - вдруг выпалила Иринка, самая юная из нас, и протянула незнакомцу дымящуюся паром кружку. Пришелец медленно повернул голову и пристально посмотрел на девушку. И тут мы увидели, что глаза у него светятся в темноте, как у волка. Он протянул руку, взял кружку и поставил у своих ног, не притрагиваясь. "А скажите, - звенящим в тишине голосом продолжала Иринка. - этот перевал... очень трудный?" "Трудный... - как эхо повторил за ней пришелец. - Трудный, но ты не бойся - все закончится хорошо!" Он вдруг пружинисто вскочил на ноги и, еще раз кинув в сторону Иринки свой пронзительный взгляд, пошел от нас в направлении луны. Ступив на серебряное облако тумана, и утопая в нем, словно в ворсе ковра, прошел он над пропастью и уже через мгновение показался на вершине противоположной скалы. И там, постукивая ледорубом о камни, исчез в пространстве. Иринка машинально протянула руку за отставленной им в сторону кружкой и сразу же ее отдернула - пальцы обожгло холодом - вместо чая там был лед.

...На следующий день, когда мы двинулись по леднику к перевалу и прошли две трети пути, лед под ногами Иринки, которая шла третей в связке, неожиданно раздался и она провалилась в скрытую в нем трещину, и сразу же ушла с головой в ревущий поток, и потащила за собой тех крайних кто шагал с ней рядом. К счастью ребята среагировали мгновенно. Андрей Лапицкий хотя и грохнулся на лед и заскользил увлекаемый вниз, но не выпустил из рук ледоруба, а наоборот затормозил падение и удержался на краю. Кроме Иринки нас было семеро и все, не сговариваясь, перехватили страховочные концы обвязки и тут же вытянули девушку наверх. Спасенная задыхалась сотрясаясь от кашля. Ее переодели в сухое, растерли спиртом, дали принять немного во внутрь. Согрелись сами. Через час мы снова продолжали свой маршрут. Больше в тот раз с нами ни каких особых происшествий не было. 

Только Иринка с тех пор стала боятся высоты. Подойдет к переправе через горную речку или овраг, как сразу же с лица и переменится. Вся побледнеет, задрожит. Каждый раз из-за нее, даже в самых узких и неглубоких местах приходилось страховку натягивать."

Михалыч оглядел притихших ребят: "Ну что, чайники, теперь по палаткам и бай-бай?"

 

* Снежный Барс - почетное звание в альпинизме. Дается за особые достижения.

** Чайник - шутливое прозвище новичка. В спортивном туризме, когда неумело упакованный рюкзак 

 

начинает за спиной погромыхивать пустым котелком или иной посудой, оно приобретает особый смысл.

*** Анорак - верхняя куртка альпиниста.