автор: Антонина Юхимец

 

Однажды старец шел селеньем,

О каменщике там узнал.

С приятным даже удивленьем,

О нём наслышался похвал.

 

Деньгами людям помогает,

Последнее отдаст в нужде

Добрей души и не бывает,

Любого выручит в беде.

 

Подумал старец: Было б лучше,

Чтоб каменщик богаче стал,

Он жизнь селянам бы улучшил,

И больше людям б помогал.

 

Об этом Господу молился,

И был за каменщика рад

К богатству шанс ему явился,

Нашёл в горах бесценный клад.

 

Тайком сокровище он носит,

Никто того, чтоб не узнал.

Уже дворцы себе возносит,

О людях думать перестал.

 

В столице он и слуг имеет,

Забыл о совести совсем.

Душа всё больше каменеет,

Он чуждым стал селянам тем.

 

Теперь он царственно-надменный

Тот самый каменщик-добряк.

Меняет так метал презренный,

Что не подступишься никак.

 

И снова старец появился,

О каменщике хотел знать.

До слёз, бедняга, поразился

Богатство может всех менять.

 

Молил он Бога о прощенье,

Что человека погубил.

В итоге тот одно паденье,

А не добро он получил.

 

За каменщика молил Бога,

Чтобы Господь его простил.

И отчитал Бог старца строго,

Вреда чтоб людям не просил.

 

Вернул Бог грешника в селенье,

Богатство всё его забрал.

С большим трудом, да и терпеньем

Гордец тот добрым прежнем стал.

Каменщики

автор: Олег Зайцев 

 

      В начале девяностых годов наша семья получила земельный участок в 10 соток под дачу. Решили поставить там небольшой домик. Времена были специфические, страной правил Дефицит. Два года правдами и неправдами мы доставали стройматериалы для строительства дома. Наконец, нга третий год началась стройка. Фундамент мы залили своими силами, а вот дальше нужен был каменщик, чтобы возводить стены. 

Нашли такого на моей малой Родине, благо от поселка до дачи всего 14 км. Звали каменщика Саша, невысокий, худенький, чуть-чуть за сорок, с усами как у пескаря. Ударили по рукам и за дело. Привожу Сашу на обьект (так мы звали строящийся дом).Саша кладет, я, мой тесть и мой дядя в подмастерьях. Мы отвечаем за раствор и за поднос кирпича.Работа не клеится. Саша какой-то опустошенный, глаза пустые. 

Тогда дядя Женя и говорит (вот что значит опыт!):

- Олег, предложи ему рюмку самогонки.

А надо сказать, что самогонкка у нас была в неограниченном количестве- ну как же при строительстве без нее! Я смущаясь предлагаю Саше выпить, он смущаясь соглашается.Наливаю большую рюмку,где-то 100 гр.Саша выпивает, занюхивает корочкой хлеба, сует в рот сигарету и идет работать. И о, чудо! Его движения все быстрее, все увереннее, в глазах засветилась жизнь. Как будто Железного Дровосека смазали волшебным маслом. Это продолжается часа пол-тора, затем Саша затухает. Дядя Женя опять ко мне:

-Налей-ка ему пол-рюмочки!

Что я и делаю. И опять тоже самое -нюхает хлеб,закуривает и вперед! До обеда эта процедура повторяется еще 2-3 раза. Ну обед дело святое.Тут полная рюмка и первое, второе и третье. Дальше работа и пол-рюмки с сигаретой на закусь через 1,5 - 2 часа. И так, пока не стемнеет. Нам не жалко, лишь бы работа спорилась. Удивительно другое- человек не богатырских кондиций работает под палящим солнцем по 12-14 часов в день,выпивает за это время около 1 литра самогонки крепостью 50 градусов при минимальной закуске и хоть бы хны! И так день за днем.

      Совсем другое дело каменщик наших соседей по даче -Алик. Так получилось,что соседи начали строить дом практически в одно время с нами. Каменщика нашли в Самаре. Мужчина лет пятидесяти,коренастый, славянской внешности, но почему-то -Алик. Он подкупал своей серьезностью, солидностью, фундаментальностью. Затылочная часть головы у Алика была плоская, как он сам говорил- кирпич упал, но скорее всего не упал, а как следует приложились кирпичом!Ну да ладно, это не наше дело.Между строящимися домами было от силы 15 метров и между каменщиками почти сразу же завязалась конкурентная борьба: кто быстрее, кто качественнее сложит.По началу Саша уступал в этой борьбе по всем параметрам. Еще бы, Алик не пил,был здоровее и видимо мастеровитее.Мы думали,что он совсем не пьет...Но как же мы ошибались!!! Однажды соседи выдали Алику Аванс и он пропал на 9 дней.Сотовых тогда не было, где он живет соседи не знали.А погода стояла на заглядение, без дождей. Знай клади! Саша и клал, пусть и  с помощью самогонки, но стены расли каждый день. Соседи нервничали. Наконец на десятый день Алик появился, тихий, с видом побитой собаки. Стал молча старательно работать. Только через несколько дней, когда праведный гнев соседей утих, Алик рассказал, как было дело. Этот рассказ заслуживает того, чтобы его передать дословно:

- Мне вообще деньги нельзя давать. Я запойный. Получил я аванс и сразу в магазин. Утром беру две бутылки водки, выпиваю и отрубаюсь.К вечеру просыпаюсь и беру еще две бутылки водки. Выпиваю и опять отрубаюсь. Утром беру две бутылки водки.... И так семь дней подряд! На восьмой день чувствую- сердце что-то барахлить стало (действительно- какая неожиданность! И с чего бы это?). Думаю все, пора завязывать. Два дня отлежался и на обьект.

    Стоит ли говорить, что после этого случая соседи никаких денег Алику до окончания строительста не давали. Худо-бедно, с приключениями, но оба дома были к осени построены.Наш и сейчас стоит, почти как новый. А соседи свой дом были вынуждены продать ввиду финансового положения. Новые хозяева оказались нерадивые, приезжали раз в год, а потом и вообще бросили ездить.Естественно, дом постепенно растащили. Сейчас осталась одна коробка с пустыми глазницами вместо окон.Но Алик здесь абсолютно не при чем. Свою работу оба каменщика выполнили качественно и почти оперативно.И большое им за это спасибо!

Американский каменщик

автор: Виктор Решетнев

 

     Мне часто снится один и тот же сон, будто я не сдал экзаменов на получение диплома. Все сокурсники сдали, а я нет. Я брожу по родному институту, заглядываю в аудитории и пытаюсь сообразить, что мне делать, но сообразить ничего не могу. Завтра защита, а предложить дипломной комиссии мне нечего. Даже во сне, подспудно я понимаю, что происходит что-то не то, что-то не вяжется и не стыкуется. Я давно уже не студент, мне под пятьдесят и у меня вроде бы уже есть диплом, как помнится, синего цвета. Но сейчас он куда-то делся, и  как мне быть завтра на экзамене, я не знаю. 

      Я  пытаюсь сосредоточиться в этом своём сне и найти  какой-то выход, но у меня ничего не получается.  Не помогают даже явно видимые нестыковки. 

       И главная из них – я не могу понять, сколько мне лет: двадцать два, или сорок восемь?

       Говорят, что когда путаешься и не можешь определить, где сон, где явь, надо поглядеть на свои руки. Если их не окажется, то ты непременно проснёшься. Я начинаю рассматривать те места, откуда должны расти руки, но их там нет, а я всё равно не просыпаюсь. 

      Одновременно с этим в голове у меня начинают проявляться эпизоды моих предыдущих снов. Они запутывают меня ещё больше.

     Усилием воли я их останавливаю и пытаюсь повнимательнее разглядеть. Я вижу эпизоды яркие, красочные, они застревают в моём мозгу, словно кадры старой киноплёнки. В них, правда, для меня всё заканчивается благополучно. Это радует.  Но в то же время сон этот явно не похож на предыдущие. Плёнка в нём хоть и старая, но цветная, и действую я в нём не один, а с моими друзьями: Лёшей и Борей. Вместе с ними хожу по институтским коридорам, вместе с ними  что-то обсуждаю.  В отличие от меня, они спокойны и уверены в себе, потому что им бояться нечего, у них всё есть: и диплом, и пояснительная записка. Ничего нет только у меня.  Я напрягаюсь, пытаясь вспомнить хотя бы лицо преподавателя, которому завтра предстоит отвечать, но... но у меня не получается и этого. 

     От напряжения нервы мои сдают, и прямо во сне я начинаю кричать.  Я кричу, кричу, широко раскрывая рот, но звуков никаких  не издаю.  Я хочу проснуться и отделить, наконец, явь от сна. 

    Это надо сделать прямо сейчас, или это не произойдёт никогда... 

    Я срываюсь с места и пружинистой походкой иду по коридору к ближайшей аудитории. Мне в неё нужно непременно попасть. Там разгадка всему….

     По пути я энергично размахиваю руками и уже не удивляюсь тому, что они у меня опять есть.  В конце коридора неожиданно сам собой нарисовывается какой-то шустрый студентик с учебной методичкой под мышкой. Он идёт  в мою сторону, а за ним неспешно следует  профессор Медведев.

   «Ага, - говорю себе я, - вот кому мне нужно завтра сдавать, значит не всё ещё потеряно».

   Поравнявшись со студентиком, я останавливаюсь, он тоже. Мы стоим какое-то время в нерешительности, потом студентик решается и суёт мне методичку в руки. При этом он говорит:

     «На, читай. Тут всё написано».

    Потом он куда-то исчезает, или растворяется в воздухе - это уже неважно,  потому что меня уже ничто не удивляет, а я хватаю методичку и начинаю её судорожно листать. Жёлтые выцветшие страницы, от руки начертанные диаграммы. 

    «До завтрашнего утра мне ничего тут не выучить, - мелькает у меня в голове,  - здесь столько всяких непонятных формул...». 

     Я открываю брошюру на последней странице и читаю внизу подпись - 

                                      Джон Дина, американский каменщик.

     Подпись сделана чёрными чернилами и выведена ровным каллиграфическим почерком.

     «Эту методичку писал не профессор Медведев, - соображаю я, - это сделал американский каменщик. Но он ведь человек  простой, а потому  написал всё простым и понятным языком…. Ура, эврика, - кричу я, - я выучу этот конспект до завтра». 

     Я открываю методичку в самом начале и читаю первую фразу:

     «Я описал фиалку, и теперь каждый может подумать, что сущность фиалки это плёвое дело...».

     Что-то опять не то, и что-то опять не так,  что-то снова не вяжется. Я пристально вглядываюсь в непонятные мне формулы, и буквы начинают расплываться в моих глазах.

     Я опускаю методичку и, не успев ничего сообразить, начинаю проваливаться в темноту. Я лечу всё быстрей и быстрей,  дух  захватывает от стремительного падения, и появляется чувство, будто у  меня не раскрылся парашют. Через мгновение я просыпаюсь…. 

     «Слава Богу, -  думаю я, -  я по-прежнему живой.  И диплом у меня есть - он синего цвета, получен тридцать лет назад, и это теперь меня нисколько не волнует». 

      Мне даже не обидно, что теперь мне не двадцать два, а почти пятьдесят.

    «Кто он такой, - думаю я, - этот таинственный Джон Дина?

Жил ли он когда-нибудь на белом свете, или это плод моего болезненного воображения»?

      Но в целом я рад, что всё так кончилось. Сбросив с себя остатки сна, довольный, я потягиваюсь и улыбаюсь, потом смотрю в окно и вижу там воробьёв. Они чирикают, деловито разгребая навозную кучу, и они счастливы. Я тоже.  Бог с ним, с моим синим дипломом и с быстро пролетевшим временем. Пусть всё идёт так, как идёт. Обыкновенный ход вещей  -  не худшее,  что с нами происходит в этой жизни.

     Из моего сна я извлеку пользу. Я запишу его, а потом опубликую. И начну его так:

     «Я описал фиалку, и теперь каждый может подумать, что сущность фиалки это плёвое дело».  

      И внизу поставлю подпись:

      «Джон Дина - американский каменщик»…….. 

 

   На трезвую голову такой сон вряд ли приснится. Вероятно, мне пора уже заканчивать с выпивкой. Тем более, выпивать я давно не люблю. Любил когда-то ещё в институте, курсе на четвёртом-пятом, но времена те давно прошли. Тогда выпивка мне помогала, она расцвечивала мои мечты. Теперь она мне мешает. Я люблю теперь мечтать на трезвую голову. В принципе, я всегда любил мечтать, но сейчас мне это делать легче.  Мечты уже не кажутся сбыточными. Я могу смотреть на них со стороны, со стороны ими любоваться. Обладать мечтою, как женщиной, я уже не хочу. И то и другое приносят, зачастую,  лишь разочарование….  

Каменщик или История, записанная случайно

автор: Ева Тёмыш

 

Давным-давно... за горами, за лесами и далекими морями жил-был очень-очень незаменимый грамотный человек. Профессия у него была редкая - каменщик-летописец. В один прекрасный летний день, решил он сделать перерыв от работы, глотнуть, так сказать, свежего воздуха и смахнуть каменную пыль. И не долго думая, взяв с собой копье и верного пса, отправился на охоту.

 

Ослепительное солнце пробивалось сквозь изумрудную листву, рядом бежал верный помощник. Знакомая тропа вскоре свернула к небольшому горному озеру с чистым шумящим водопадом. Каменщик наклонился, чтобы остудить лицо от жаркого солнца, на дне озера без труда можно было различить камни и мелких рыбёшек. Каменщик любовался водопадом и вершинами гор, озером, рыбешками как вдруг в отражении воды увидел глубокого старца. «Не может быть! - каменщик не верил своим глазам. - Это я?»

 

Глядя на свое отражение каменщик осознавал все отчетливее, что всю свою жизнь работал записывая историю на камне, работал над календарем своего народа, а его жизнь промчалась мимо... И вот он уже глубокий старец, а толком еще не жил, кому нужна эта мудрость богов, записанная им для потомков,  этот календарь, в который повелители и жрецы давно записывают только свои вымышленные победы...  Его слезы капали на отражение в глади воды, и вскоре отражение потеряло очертания.

 

"Что ты наделал, каменщик!" - внезапно услышал он голос идущий с вершин гор . «Мир погибнет без календаря, ты должен продолжить дело!». Каменщик выпрямился и ответил: "Вот кому надо, пусть тот и продолжает, а я хочу  нормально пожить, для себя. Пошли, Атлант,» - пёс вильнул хвостом, отозвавшись на свое имя, и направился вслед за хозяином. «Каменщик, а как же человечество! Оно погибнет без этого календаря! Каменщик, постой каменщик…..!!!» 

 

Каменщик прожил долгую жизнь у озера, вдали от своего города. Жрецы посчитали,что слишком хлопотно обучать ремеслу нового человека и перестали заниматься календарем. Желающих найти исчезнувшего каменщика, по слухам обитавшего высоко в горах среди диких зверей, найти, чтобы  научиться его ремеслу и продолжить календарь, не нашлось.

Так начался обратный отсчет времени до дня окончания календаря, составленного каменщиком -  дня конца истории человечества.  

Каменщик

автор: Сергей Ксенофонтов 

 

    На дворе июнь, да такой славный, благодатные дожди перемежаются жаркими солнечными днями. Растения при такой-то заботе, беспечно шелестят своими листочками и тянутся в голубую бесконечную высь. Отец Сергий на строительных лесах, словно на капитанском мостике, серебристые волосы подвязаны белой лентой, в руках мастерок. Кирпичи плавно и даже как будто замедленно ложились на слой раствора, один к одному. Шов между ними получался ровный как по линеечке. Вот так и жонглировал старец, а подмастерья Алешка, открыв рот, с нескрываемым восторгом наблюдал за этим изяществом. Ни единой капельки раствора не упало под ноги настоятелю, он бережно его собирал мастерком и укладывал для следующего кирпича.

    Монашек с нетерпением ждал, когда же кончится раствор, ведь учитель обещал дать ему самому попробовать. Ну, вот и лёг на своё место последний кирпич. Сергий отошел немного в сторону осмотрел кладку и, видя Алёшкино нетерпение, с улыбкой, как капитан юнге, отдал команду,

  - давай сынок теперь твой черёд.

Инок схватил ведро и давай насыпать в него песок, чтобы замешать раствор, а старец поправляет,

  - ты его, песочек то, просей вначале.

Расторопный помощник, быстро берёт специальное сито, некогда ему просеивать этот песок, он уже сгорает от нетерпения положить первый кирпич. Да и что его сеять, итак вон, какой меленький песочек. Всё в руках монашка горит, раз, два, вот уже и цемент в ведре, налита вода. Алешка сопит, старается, тщательно размешивая раствор, а сам искоса на учителя поглядывает, мол, как я быстро управляюсь, видя улыбку старца, радуется, значит всё в порядке. Вот первый мастерок, раствор, на него кирпич, и, первый казус, раствор как сметана предательски вытек из-под кирпича. Горе мастер нарочито глядит в ведро, только бы не встретиться взглядом с Сергием. А тот, за прозрачными стрекозами наблюдает, и, как будто ничего не замечает. 

   У Алёшки руки по локоть в цементе и даже нос, колдует с раствором, то густо получиться, то опять размазня. Ещё немного усилий и вот нужная, такая желанная, консистенция. Сияющий мастер, берёт мастерком раствор, аккуратно кладёт на стенку, следом кирпич, но вот незадача он не хочет ложиться на своё место. Монашек обескуражен, по щекам течёт пот, а может и слезы, кто их разберёт, на вкус то они одинаковые. Тихий голос Сергия вывел мальчишку из ступора,

 - ты сынок поищи, в растворе, где-то камушек должен быть.

И, правда, прямо под кирпичом, незаметная галька, такая маленькая, а он из-за неё на место не встаёт. 

 

Вот так, с горем пополам, один кирпич все-таки занимает своё законное место. Радости на лице монашка нет даже тени, только сейчас он начинает понимать смысл, подсказки учителя. А тот утёр лицо монашка своим белоснежным платком, взял мастерок в руки и вновь кирпич за кирпичом плавно ложились в идеально ровный ряд. У ног настоятеля скопилась горка камушков, которые он так умело, удалял из раствора,наскоро замешанного Алёшкой. Последний камень занял своё место, можно и передохнуть.

  - я всё понял

начал, извиняясь,сконфуженный горе мастер. Сергий в ответ улыбнулся, глаза его излучали такой свет и покой, что Алёшке расхотелось продолжать свои оправдания.

  -Вот так и в жизни бывает, тихо, как будто с самим собой, заговорил старец. Много нужно потрудиться, чтобы ровно, красиво, уложить камень в фундамент своей судьбы. Тут с наскоку не получиться, а спешка вообще плохой помощник. Просеять нужно каждый камушек, пропорцию цемента и песка выверить. Так глядишь, и кладка наладится. 

    Слова Сергия плавно текли прямо в Алёшкину душу, смотрел он на свой единственный камень, в кладке, его сразу было видно, потому, что он весь в растворе, и думал, как же ему повезло в жизни, рядом с ним такой мастер. А настоятель, как будто прочитал мысли монашка,

  - Не печалься Алёша, но и про свой первый камень не забывай, давай меси раствор, будем продолжать. 

Будешь и ты мастером. На этот раз, мальчишка, с энтузиазмом, особенно тщательно просеивал песок, под лучезарным взглядом статного старца. 

    Парусник плыл по волнам судьбы, управляемый крепкими руками капитана, отца Сергия, а юнга, монашек Алешка, азартный и усердный мальчишка, делал всё возможное, чтобы не упустить ни одного движения мастера. Ведь ему предстоит так же умело, и уверенно, управлять собственным кораблём.