На этой странице "Любимая Профессия" рада представить вам занимательные рассказы в стихах о профессии ботаника, которые с любовью и душевной теплотой написали современные авторы. Спасибо авторам за труд и талант.Рассказы про ботаника в стихах
ботаник
автор: Татьяна Авелесик
Его все называли- Ботан,
За то, что он педант и зануда,
Умён не по своим был годам,
Не парень, а какое-то чудо.
Причёсан волосок к волоску,
Костюмчик аккуратно отглажен,
Очки блестят на тонком носу,
Серьёзен и отчаянно важен.
Смущается от взгляда девчат,
Краснеет, как варёная свёкла,
Они же про него говорят,
Что он инопланетный какой-то.
Лишь схемы у него на уме,
Решения,ответы, задачи,
Научные труды на столе,
Ученье- свет, а как же иначе?
Из института в спешке домой,
К потёртым дневникам из подсчётов,
К макетам над своей головой
Крылатых, словно птиц, самолётов.
И к выводу из множества цифр,
В которых он один разберётся,
Какой-то неизведанный шифр-
Откуда в голове что берётся?!
- Мой гений за наукой сидит,
Надежда моя, радость, отрада...
Так мать его соседке твердит,
Скрывая на одежде заплаты.
- Увидишь, он добьётся высот,
Сынок мой- вундеркинд и феномен,
Быть может в президенты пойдёт,
Он лучшего, мой гений, достоин.
Потом хватает тряпку с ведром
И чистит за копейку подъезды.
- Да отдохни хоть часик!
- Потом...
- А что же нет у сына невесты?
- Невеста?! Бог мой, что ты, окстись!
У нас на первом месте учёба,
В карьере его смысл и жизнь,
Чтоб по людски, по правилам чтобы...
У матери бывает кумир,
Которым она дышит, болеет,
На завтрак ему кашка, кефир,
Сама же то и дело говеет.
Всё для него- здоровье и труд,
По выходным берёт подработки..,
Сыночками мамаши живут,
Раз сотый зашивают колготки.
До дыр стоптались их башмаки,
В наждачку превращается кожа-
Плевать на это!- боги сынки,
Всё остальное глупо и пошло.
Так и живёт сыночек- ботан,
По жизни- ноль, в учёбе- пиранья,
Не в силах бутерброд сделать сам,
Зато к науке тянутся знанья.
Да и зачем себя утруждать
По низменным делам? Обойдётся!
Ведь есть домоработница- мать,
Которая во всём разберётся:
И гвоздь вобьёт, и вставит замОк,
Повесит и гардину и полку,
- Ты занимайся, милый сынок!
Не отвлекайся, родненький, только.
Но что то вдруг пошло кувырком,
Всё чаще в облаках он витает,
Всё думает о чём то своём,
Мать мечется- что делать?- не знает.
Пылятся книги, схемы лежат,
Тетрадь не открывает неделю,
- Влюбился твой!- соседки галдят.
- Типун вам на язык, в самом деле!
Не суйте к нам, соседушки, нос.,
Не стройте на догадках итога,
Сейчас весна... Авитаминоз...
Да ну вас, дуры-бабы, ей-Богу!!!
И снова льёт в стакан карвалол,
Упал. Не удержала. Разбился.
Неужто правда девку нашёл?
Неужто в самом деле влюбился?
Она сметает склянки в совок-
Как сердце на осколки разбила.
Ох, что же ты наделал, сынок!
Для этого тебя-ли растила?
Для этого тебя берегла
И вкладывала в жизнь твою душу,
Другая чтоб тебя увела?
И думаешь ты будешь ей нужен?
Ты думаешь полюбит тебя
Как я- самозабвенно и слепо?
Она тебя погубит, дитя!
Сыночек, помоги тебе небо!
Но в небе ли спасенья искать,
Зачем ему ботаник твой нужен?
Пришла пора невесту казать:
- Вот, мама, познакомься- Надюша!
Надюша?- это просто чума!-
В нелепой разноцветной панаме,
Проколотые нос и губа,
Разодранные джинсы клочками,
Косичек на плечах миллион,
Не девушка, а просто дикарка!
- Бонжур, мадам, нижайший поклон.
Подумайте!- она ещё хамка!
- Надюша поживёт у нас, мам?
Нам всем тут места, вроде бы, хватит...
- Позвольте называть вас "маман"?-
Вставляет слово глупая Надя.
И тут уж не стерпела душа
У матери от этой зазнобы:
- А ну-ка за ворота пошла!
Ноги твоей тут не было чтобы!
- Но как же так...?- ботаник бормочет,
- Мы с Надей расписались вчера...
За сердце мать схватилась:
- Нет мочи! Я умираю! Срочно врача!
И вот сидит ботаник в палате
У преданной наседки своей.
- Развод,- он скажет вечером Наде,
- Как ни крути, а мама важней.
Ты быть такой, Надюша, не сможешь,
Поэтому её не предам...
- Ах, бедный мой ботаник! Ну что же-
Прощай тогда... Здоровья маман.
Года идут, ботаник стареет,
Всё те же схемы, книги листает,
Но холодом от стен его веет,
И ничего уже не исправит.
Не выпрямит сутулую спину,
Не уберёт квартиру от хлама...
Ох, мама, Что ж ты бросила сына?
Ведь ты хотела вечно жить, мама!
Зачем зарылась в землю сырую?-
Погас огонь, как тусклый фонарик,
Тебя судить, поверь, не рискую,
Тебя осудит сын твой- ботаник.
Ботаник
автор: Эдуард Рыбкин
Такое прозвище Фёдор Синцов получил от своего бывшего приятеля Виктора Пухова, к тому же ещё и соседа по подъезду. Услыхал недавно, когда прожил в доме уже год. Вышел Фёдор из дому, чтобы прогуляться. На лавочке у подъезда он сразу же увидел вальяжно развалившегося, сидящего Виктора. Перед ним стоял явно нетрезвого вида, обросший месячной давности щетиной худощавый, рыжеватый мужик из соседней девятиэтажки.
Фёдор, получивший в данном подъезде ещё не старой пятиэтажки квартиру по обмену из другого города год назад. Ещё не всех знал в данном округе, не то, что старожил Виктор. Мужик, по-видимому, Фёдора тоже ещё не знал. Поэтому когда тот, поздоровавшись, прошёл мимо них спросил вслед Фёдору:
- Кто это?
Спросил ещё и потому, что Виктор на его приветствие не ответил, лишь поморщился, как от зубной боли. Помолчал, выдержав расстояние, когда тот подальше отойдёт, затем ответил:
- Да, так, ботаник, который один в нашем доме не курит и не пьёт, - и презрительно плюнул себе под ноги.
Мужик удивлённо, долгим взглядом проводил Фёдора.
Фёдор же, хотя и не слышал всего, всё же правильно понял, что речь шла о нём и что Виктор из-за чего-то злится на него. Скорее интуитивно давно знал рано или поздно из-за их у обоих твёрдых и независимых характеров и разных взглядов на жизнь - это рано или поздно должно было случиться. Виктор, привыкший в бытность свою начальником среднего звена на заводе "Сибприбормаш", привык командовать людьми. А теперь уйдя на пенсию, всегда любивший выпить, гнал самогон для себя. Половину выпивал сам, а вторую половину держал как приработок к пенсии, продавал на сторону.
Алкаши со всего микрорайона шли к нему в надежде, что он хоть за деньги или в долг, но нальёт стопарик. И таких страждущих было немало. И Виктор, как и в былые годы на производстве командовал и даже помыкал ими, не только особями сильного пола. Презирал их всех вместе взятых, хотя пил не меньше, но не считал себя алкашом, поскольку это он наливал вожделенные стопарики, а не ему наливали.
И едва появился новый жилец Фёдор, он и его сходу заочно зачислил в свой актив. Едва увидев его на балконе третьего этажа в том же подъезде по соседнему стояку наискосок. Где Фёдор только что получил однокомнатную квартиру по обмену из соседней области. Фёдор в тот день затеял стирку, вынув грязное бельё из чемоданов и узлов, после переезда.
- Гы! Гы! - сразу осклабился Виктор, стоя на балконе пятого этажа, чтоб завести знакомство.
С ехидцей подковырнул новосёла:
- Сразу видно наш брат бобыль и не первый год, потому как ловко ты управляешься с бельём!
И тут же задал второй вопрос:
- Давно холостякуешь? И как без бабы не надоело ещё?
- Да ну их, этих баб, - отмахнулся, не поднимая головы Фёдор.
- Что? Досталось горького до слёз, - вроде посочувствовал Виктор и рассказал. - Иду вчера... Мой знакомый с женой идёт. Она наряженная как барыня, а он в помятых трико и в галошах на босу ногу и костерит его трёхэтажным матом.
- Это они умеют, - поддержал разговор Фёдор.
- Вот что друг, - прервал его вдруг Виктор. - Давай подымайся ко мне, квартира 68, познакомимся и так сказать это дело и твой приезд отметим.
Фёдор поднялся к нему. Тот быстренько соорудил стол и закуску. Протянул, выхватив из стола полторашку самогона и рюмку для дегустации, усаживая Фёдора за стол, и налил ему рюмку самогона цвета чая. Но Фёдор не принял её, сказал:
- Извини друг, я трезвенник...
- Да я тоже не сильно этим увлекаюсь, - не понял его Виктор. Но гость отодвинул рюмку от себя подальше. И когда до хозяина, наконец, дошло, что человек не пьёт совсем, воскликнул. - Молоток! Уважаю... А то у меня тут за рюмку кое-кто готов мёртвого в зад поцеловать, - и вдруг пожаловался на своих клиентов. - И чего им надо этим алкашам? Прямо валом валят, чуть свет. Выручил одного, двух, теперь уже и не рад, идут: "Вить дай опохмелиться!" Я им говорю: "Поменьше надо пить", но где там, - и с ходу перестроился на другую тему. - Вот ты говоришь, что совсем не пьёшь. Почему же нет жены? А если есть, почему разошёлся? - вдруг стал ловить его на слове Виктор.
- Жена пила! - коротко вздохнул Фёдор.
- Да! Это ещё хуже... Если баба пьёт, её не остановишь, - посочувствовал Виктор.
- А ты почему без бабы? - спросил Фёдор.
- У меня она училка была. Всё учила меня. То не так - это не так. Терпел, пока дети маленькие были, а выросли, решил уйти на свободу, благо квартира осталась от отца.
Всё без утайки рассказал Виктор о себе. С тех пор они задружили. И Фёдор, которого хотели непременно женить друзья и знакомые. Особенно женщины. Одну из своих потенциальных "невест" решил переадресовать, а точнее презентовать, так как он тоже, считал Фёдор, должен быть счастливым. Встретившись с ней, предварительно нахвалил ей своего соседа и друга, рекомендуя как серьёзного и порядочного человека. Уговорил и Виктора встретиться с ней.
Тот велел дать ей своей телефон, и они сами с ней обо всём договорятся, сразу взял быка за рога Виктор. По телефону они с женщиной договорились встретиться в выходной. Она даже согласилась сама прийти к нему на квартиру. На Фёдора же в этот день глаз положила соседка сверху Надежда и вечером постучалась к нему. Едва войдя в квартиру, сказала:
- Если нальёшь сто граммов, останусь у тебя...
- Я таких не принимаю, которые продаются за сто граммов, - хмуро сказал Фёдор. И вежливо выставил её за дверь. Хотя в душе у него бушевала буря против женщин, опустившихся на самое дно жизни.
Виктор же до выходного дня был весь на нервах. Волновался, но крепился и не пил, хотя ему очень хотелось. Всё спрашивал Фёдора, какая она и что от неё ждать.
На третий день всё вычистил до блеска в квартире. Сам переоделся в новый костюм. Но видимо переволновался и чтобы слегка ослабить волнение, граммов пятьдесят выпил. Но чувствуя, что волнение не проходит, выпил ещё. Словом, когда невеста позвонила ему в дверь, он уже прямо в костюме и в ботинках, вытянувшись во весь рост, открыв рот, храпел в постели. На звонок вскочил сонный и помятый, открыл дверь. Та сразу всё поняла:
- Вон ты какой! Пьянь несчастная! А ещё в женихи метишь!
- Я никому не навязываюсь! - сразу гордо вскинул голову Виктор, и, озлясь, тотчас пошёл к соседям. Выпросил у них огромную тыкву, и пока невеста не ушла, зло, ощерясь, поставил перед ней на стул в коридоре. Та сразу всё поняла, возроптав:
- Алкаш, а такой гонор! - хлопнув дверью, ушла.
- Ты зачем припёр тыкву? - войдя к Виктору после ухода женщины, спросил Фёдор, ничего не понимая.
- А есть такой на Украине обычай, неугодной невесте в доме жениха выставлять гарбуза... Это значит, она недостойна этого дома, - пояснил Виктор.
- Ну, ты даёшь, - захохотал Фёдор. - Ты же напился, как свинья, не дождавшись невесты, и ей же выставил гарбуза. Это тебе надо было ей выставить гарбуза! - рассердился не на шутку Фёдор и ушёл к себе.
В этот же день он вдруг заметил томные взгляды в сторону собственной персоны его ближайшей соседки через стенку, чернявой как цыганка Галины. Он уже знал, что она тоже одинокая. Вначале Галина ему очень понравилась, черноглазая, с косой до пояса. Но в тот же день увидел, что она не вынимает изо рта сигарету. А, "курилок", как он называл курящих женщин, он не любил ещё сильней, чем пьющих, как его жена. И потому в тот же миг поумерил свой пыл по отношению к соседке. А вечером она появилась откуда-то в изрядном подпитии. Тут он окончательно поостыл к ней. Зато ещё сильней воспылала к нему любовью Галина. Поздним вечером, она, ещё не совсем протрезвев, в ночной сорочке, постучалась из коридора. И когда он открыл дверь, игриво сообщила:
- Выхожу в коридор, показалось, что кто-то стучится к тебе. И это уже не первый раз! - пьяно икнула она.
Фёдор её игры не принял, поняв, что ей нужно, строго прервал её:
- Если кому-то что-то надо от меня, у меня есть домофон и звонок на двери.
Закрыл за собой дверь в квартиру.
Но на этом Галина не успокоилась.
Утром трезвая она вновь позвонила в дверь. Сказала, что ей нужно позвонить, но у ней, как на грех сломался телефон. И смущённо попросила:
- Можно позвоню с твоего телефона?
Он провёл её в комнату, где рядом с кроватью на стуле у него был телефон. Она сразу потянулась к нему. Оглянувшись на что бы присесть. Вдруг села на кровать, оголив стройные ноги. И под его взглядом привалилась спиной к стене, томно проговорила:
- Как у тебя уютненько, что хочется прямо вытянуться во весь рост, - легла головой на подушку, взглядом моля его, чтоб он подошёл к ней и лёг рядом. Но он лишь нахмурившись, вышел на кухню. Она, полежав минут пять, так и никуда не позвонив, встала, заглянув на кухню сказала:
- Извини.
Злая и возмущённая вышла, навсегда возненавидев его и перестав сразу с ним здороваться.
Виктор же после знакомства с Фёдоровой протеже на неделю запил. Как раз подошёл день получки, и они с Фёдором пошли получать деньги. Стоя в очереди у кассы Виктор после недельной попойки до того ослаб, что не мог стоять и потому грудью привалился к барьеру и кассы в банке. Был он весь в поту, несмотря на прохладный день. Струйка пота у него как кисель со лба слилась струйкой с кончика носа и была у него аж до бороды. Федор, глядя на него, наконец, не выдержал и сердито сказал:
- Ты сопли-то подбери - смотреть противно.
- Это не сопли! - возмущался, отрываясь от барьера, Виктор и вдруг, сердито засопев, быстро вышел на улицу, утираясь платком. Было ему обидно и стыдно за себя и зло на Фёдора, что тот указал ему на его недостаток. Он и сам понял, что нисколько не лучше своих клиентов, а может ещё посильней пьяница. И как назло ему Виктору нечем было уколоть Фёдора, который действительно был трезвый и здравомыслящий человек. И ему Фёдору он в тайне даже завидовал и вместе с тем ненавидел, потому что теперь уже не мог сказать Фёдору, что он не такой пьяница как все. Обозлившись на Фёдора, он перестал с ним здороваться и лишь презрительно щурил при встрече с ним глаза.
Не поздоровался Виктор с Фёдором и на второй день после посещения банка. Когда Федор, вдруг выйдя из подъезда, куда-то пошёл мимо сидящего на лавочке Виктора, к которому, откуда-то возвращаясь, подсела на лавочку Галина, кивнув вслед Фёдору:
- Как тебе, наш новый сосед?
- Да, ботаник он. Не пьёт, не курит, - плюнул вновь себе под ноги Виктор.
- Я тоже так думаю, - обрадовалась чему-то Галина и толкнула, захихикав локтём его в бок. - Слышь! Пошла я к нему... Ну, сам знаешь... Он холост, я одинокая. Чего греха таить. Думала! Может перепихнёмся... Стала звонить по телефону, а сама легла на кровать. Что тут непонятного? Что, мол, я хочу его. А он шмыг на кухню и целых полчаса оттуда не выглядывал. Пришлось уйти. Похоже, у него это самое, "машинка" не работает, - сделала под конец смелое заключение Галина.
- Похоже! - хохотнул Виктор и сходу предложил. - А чё ты навязываешься ему? Приходи ко мне...
- Что ты Витя! - вздохнув и помолчав вдруг без всяких обиняков, честно сказала она. - Мне хотелось чего-то чистого, светлого. А ты такой же запитый и прокуренный, как и я. Таких у меня воз и маленькая тележка.
- Хрен вас знает баб, что вам надо? - задумавшись, проговорил Виктор. - Пьешь, плохо, а вон Фёдорова жена говорила, чтоб лучше б он пил.
В тот же миг они оба враз увидели, как из-за угла дома возвращается Фёдор. С ним какая-то женщина и рослый красивый парень. Дойдя до угла, вдруг они все трое обнялись, слившись в одно целое. Женщина, прижимаясь всем телом к Фёдору, молчала. Парень же, чему-то радуясь, весело говорил:
- Пап! Я просто счастлив, что мы, наконец, вновь вместе. А ещё важнее, что мама вылечилась. Целый год уже не пьёт. И у нас весь этот год просто праздник, не хватало только тебя!
- Всё Федя! Я теперь совсем другая! - подтвердила и женщина. - Пить я теперь никогда больше не стану. Лучше руки на себя наложу! - и, увидев на лавочке сидящих Галину и Виктора, видимо уловив в её взгляде что-то, засмеялась, обнимая и целуя Фёдора. - Ты уж наверно нашёл мне замену? Или сам пить научился?
- Пить, ты знаешь, меня даже под страхом смерти меня никто не заставит. А из всех женщин, мне нужна только ты! - взволнованно говорил Фёдор. - Всё ждал и надеялся, что ты когда-то всё равно возьмёшься за ум. Выходит не зря надеялся! - и, оглянувшись, вдруг засмеялся счастливо. - А меня уж тут из-за того, что не пью и не смотрю на других женщин, ботаником прозвали! Как тебе такое прозвище?
- Вполне по тебе..., - засмеялась женщина. – Ботан, ты и есть, мой Ботан! Теперь мне только такой и нужен. Да и вообще всегда был нужен только таким, - они, обнимаясь и смеясь, прошли все трое в подъезд. Подходя к двери своей квартиры, Федор, смеясь, спросил:
- Видели, на лавочке с женщиной сидит мужик - это Виктор.
И рассказал всё про него, в том числе и о выставленном им для невесты гарбузе. Жена хохотала до слёз. И Фёдор пригрозил ей:
- Смотри если что, поеду на рынок, куплю как Виктор самый огромный гарбуз и выставлю перед тобой на стуле. Поняла?
- Поняла, - сказала тихо она, улыбаясь, и уже еле слышно добавила для себя. - Не дай Бог. И все трое дружно протиснулись в квартиру.
А на лавочке продолжался давно начатый разговор. Едва семья Фёдора скрылась в подъезде, Виктор не глядя на Галину, как бы в раздумье проворчал:
- Был один Ботаник - теперь трое. Скука, да и только!
Галина, вздохнув, молча, встала и пошла к себе. Завидуя жене Фёдора, подумала:
"Из-за такого ботаника и я бы бросила пить и курить".
Моя профессия, или ботаник - это судьба...
автор: Ольга Парусникова
Профессию ботаник престижной не назовёшь! Даже в школе странных, не похожих на остальных детей (как говорится «с небольшим научным праздником») сейчас почему-то дразнят «ботаниками»…
Мне в комментариях один раз написали: «Ботаник – это призвание, диагноз или приговор?..» Я ответила: «Это - характер, а потом уже – судьба…»
Сейчас я работаю в ботаническом саду, в отделе культурных растений… Весной, когда в саду зацветают вишни, сливы, груши, яблони, кажется, что ты попал в рай, настолько это прекрасно.
Но смена нам, старшему поколению, не приходит… Молодёжь, как только узнаёт величину зарплаты, так сразу же теряет энтузиазм – романтика сейчас не в моде…
Но не будем о грустном! Ботаника – это ещё и экспедиции, это интереснейшие поездки «за туманом и за запахом тайги…»
Валдайская экспедиция.
Валдай – это край лесов и озёр. Отсюда берёт своё начало Волга.
Народ говорит, что на Валдае климата нет – одна погода. Утром встаёшь холодно, туман… потом вдруг жара… и, неожиданно, холодный ветер, ливень… и вдруг опять жара!!! Каждый день непредсказуем.
Леса здесь немереные… Масса ягод и грибов. Начальница наша, по её словам, в грибах совершенно не разбиралась, так как выросла в местах, где лесов нет, и за грибами никто не ходит. Мы обещали показать ей, где и как собирать грибы, а главное какие.
И вот идём по березняку, собираем всё, что попадается, в основном, сыроежки… А начальница наша приносит нам на оценку белый гриб, очень большой, но не червивый. Мы все обрадовались, объяснили ей, что это очень хороший гриб – белый, его надо или посушить, или заморозить, а зимой варить суп.
Идём дальше. Незаметно началось болото. Там во мху мы нашли много подберёзовиков. А начальница опять несёт нам несколько грибов на опознание: длинная ножка, маленькая светло-коричневая шляпка, но всё равно это белые. Мы так ей и объяснили. «Так они же совсем другие!» «Ну, растут на болоте в сфагновом мху – вот и другие».
Болото кончилось, местность стала повыше, посуше, начался сосновый лес. И снова начальница несёт грибы. Мы, как увидели, чуть со смеху не умерли – опять белые. Только на этот раз боровики: крепенькие, один к одному, ножка толстая, шляпка бурая с красноватым оттенком. «Опять, - говорим, - у тебя белые». А она не верит, даже обиделась. «Не может этого быть, вы надо мной смеётесь. Всё белые, да белые… а они же все разные!?» Говорят же, что новичкам везёт и на ипподроме, и во всяких азартных играх, видимо, и в грибной охоте тоже везёт.
В лесах Валдая прячутся многочисленные озёра – большие и маленькие – многие из них заросли у берега кувшинками (белыми водяными лилиями). Именно кувшинки называли раньше в народе – одолень-трава. Существует поверье – если собрать её корни и зашить в пояс, то тогда с человеком никакой беды не случится.
Было и присловье: Одолень-трава! Одолень-трава! Одолей ты мне горы высокие, долы низкие, озёра синие, берега крутые, леса дремучие!..
Одолень-трава! Одолень-трава! Одолей ты злых людей: лиха бы на нас не думали, дурно бы нам не делали!..
Самое большое – это Валдайское озеро. Посредине его остров, а на нём – прекраснейший монастырь. Летним утром, когда плотный туман клубится над озером, монастырь сказочным видением повисает над водой – словно парит на облаке… Зрелище просто нереальное…
Кольский полуостров. Совместная экспедиция с польскими ботаниками.
Поляки были не только увлечёнными ботаниками, но и страстными альпинистами. Они мечтали о Хибинах, мечтали покорять горные вершины за полярным кругом.
В полном альпинистском снаряжении они ушли в горы и вернулись потрясёнными не только горами, но и нашими людьми…
На глазах у изумлённых поляков один из членов нашей экспедиции вместе с семилетним сыном в обыкновенных кроссовках, без всякого снаряжения прошёл маршрутом повышенной сложности и спокойно вернулся в лагерь – потом оказалось, что он об этом даже не догадывался, они просто гуляли…
Но и поляки, вернее полячки, смогли нас удивить (особенно мужскую часть нашего коллектива). Они вызвались пожарить свежевыловленную треску, и, выпотрошив её, выкинули тресковую печень, отрезали голову, хвост и плавники, вываляли в каких-то специальных для рыбы предназначенных пряностях… и по вкусу её невозможно было отличить от какого-нибудь перемороженного хека из московского гастронома…
Поляки были в восторге от наших лесов, от наших просторов и снимали на камеру указатели, на которых было написано: «До ресторана – 70 км», заячьи погрызы на деревьях на высоте около 3-х метров, потому что такова там толщина снежного покрова и даже уху, типа «карие глазки», когда треска варится с головой…
Грузия. Экспедиция за местными видами валерианы.
На Кавказе летом домашних свиней выпускают на волю, и они кормятся, как говорится, чем Бог послал…
Однажды, я зазевалась, и огромный хряк стащил у меня мыло и съел его вместе с мыльницей.
Мы собирали корни валерианы и сушили их на брезенте возле палатки. Из лесу вышла свинья с целым выводком поросят, причём половина их была полосатая – явно в дикого папу-кабана. Свиная семья решила, что валериана – это хорошая еда. Прогнать их было невозможно. Я кричала, хлопала свинью рукой по толстому заду – ноль внимания. Только когда из палатки вылез привлечённый моими криками студент-практикант, мамаша увела своих поросят обратно в лес. На Кавказе женщина – не авторитет.
С грузинами в те времена мы дружили. Достаточно было сказать: «Гамарджоба, генацвале» и любой горец покажет вам дорогу, пригласит в гости…
Нас угощали прекрасным домашним вином, звучали тосты - за родителей, за Родину, за дружбу русских с грузинами…
Мы пили минеральные воды из «диких», никем ещё не найденных источников…
Любовались горными озёрами с водой какого-то совершенно невозможного цвета морской волны…
Смотри и другие материалы по теме: