На этой странице "Любимая Профессия" рада представить вам истории про профессию диагноста, которые с любовью и душевной теплотой написали современные авторы. Спасибо авторам за труд и талант.Истории о диагносте - докторе Сергее Петровиче Боткине
Лучший диагност россии
автор: Светлана Бестужева-Лада
Еще один из плеяды великих русских врачей, выведших российскую медицину из почти средневекового состояния в одну из наиболее развитых в мире. Сергей Петрович Боткин – выдающийся врач-терапевт, один из основоположников физиологического направления русской научной клинической медицины, крупный общественный деятель, надворный советник, лейб-медик императрицы Марии Александровны…Именно он впервые открыл и описал вирусный гепатит, называемый иногда «болезнью Боткина». Именно он создал первую бесплатную больницу, и его именем названа известная всем «Боткинская больница» в Москве.
Но все давалось не сразу и не просто…
Родился Сергей Петрович 17 сентября 1832 года в Москве, в семье купца первой гильдии и владельца крупной чайной фирмы Пётра Кононовича Боткина. В двух браках у Петра Кононовича родилось четырнадцать детей, Сергей был одиннадцатым ребёнком от второго брака.
Отец в воспитание своих многочисленных отпрысков не вмешивался, предоставив эту честь старшему сыну Василию. Мать заметной роли в семье не играла. Сергей до пятнадцатилетнего возраста учился в своем «Домашнем университете», где его учителями были старший брат – известный литератор, и его друзья – Грановский, Белинский, Герцен.
Тогда же Сергей познакомился со взглядами философского кружка Станкевича, Белинского и Герцена, собиравшихся в доме Боткиных. Герцен впоследствии лечился у уже известного доктора Боткина от диабета.
На оной из сестер Боткиных был женат поэт Афанасий Афанасьевич Фет, на другой – профессор университета Пикулин.
В 1847 году Сергей поступил полупансионером в частный пансион Эннеса. Эльзасец Эннес славился умением подбирать учителей среди молодых кандидатов, только что окончивших курс в Московском университете.
«В описываемое время учителя пансиона были молодые люди, не заезженные рутиной, с юношеской горячностью относящиеся к преподаванию, а потому легко зажигали страсти к своим предметам в ученических головах», — писал друг Боткина Белоголовый в своих воспоминаниях.
Больше всего Сергея Боткина привлекала математика, которая «наиболее соответствовала логическому складу его ума, искавшему уже и тогда в приобретаемых знаниях наибольшей точности и ясности».
В пансионе Боткин находился с восьми часов утра до семи вечера, приготовляя уроки вместе с Белоголовым. Но продолжал занятия еще и дома. Он читал в подлиннике французскую литературу, сидел над учебниками латыни.
К поступлению в Московский университет Сергей к тому же готовился у студента-математика А.Ф.Мерчинского. Возможно, Боткин не отказался бы от математики ради медицины, но возникли неожиданные обстоятельства: с мая 1849 года по высочайшему указу был ограничен прием на все отделения университета, кроме медицинского. Через год Боткин стал студентом медицинского факультета.
Учился он у известных профессоров — физиолога И. Т. Глебова, патолога А. И. Полунина, хирурга Ф. И. Иноземцева, терапевта И. В. Варвинского. В период учёбы близко познакомился со своим сокурсником И. М. Сеченовым, во время их пребывания за границей после окончания университета эти отношения переросли в тесную дружбу. Летом 1854 года участвовал в ликвидации эпидемии холеры в Москве.
В 1855 году окончил университет со званием «лекаря с отличием». Это был самый разгар Севастопольской кампании, и С. П. Боткин немедленно был послан на счет великой княгини Елены Павловны на театр военных действий, где работал в Бахчисарайском лазарете великой княгини, под руководством Н. И. Пирогова, от которого по окончании войны заслужил весьма лестный отзыв.
Уже в этот период сформировалась у Боткина концепция военной медицины и правильного питания солдат: «Добиться того, чтобы кусок мяса или хлеба, назначенный больному, дошёл до него в полной сохранности не уменьшившись до минимума, дело было нелёгкое в те времена и в том слое общества, который относился к казённой собственности, как к общественному именинному пирогу, предлагаемому на съедание… По распоряжению Пирогова мы принимали на кухне мясо по весу, запечатывали котлы так, чтобы нельзя было вытащить из него объёмистого содержимого, тем не менее всё-таки наш бульон не удавался: находили возможность и при таком надзоре лишать больных их законной порции…
Особенность военной медицины состоит в особенности быта солдат, представляющегося как предмет попечения… и в особенности положения медика, которому поручается попечение о здоровье войска. На основании этого я позволю себе сделать следующее предложение: право полной самостоятельности в лечении и администрации, право голоса в конторе врач получает не иначе, как прослуживши известное число лет в том или другом госпитале и получивши аттестацию своих старших товарищей. До этого он действует под непосредственным надзором и ответственностью одного из старших ординаторов, который, заведуя своей палатой, исключительно играет роль консультанта в палате одного из молодых врачей».
После окончания войны С. П. Боткин был отправлен за границу для усовершенствования. Он работал за границей во всех лучших клиниках и лабораториях: в Париже - у Клод-Бернара, в Берлине в клиниках у знаменитого профессора Траубе, в патологоанатомическом институте Вирхова и в лаборатории HoppeSeyler'a.
В 1858 или 1859 году Сергей Петрович женился на Анастасии Александровне Крыловой, дочери московского чиновника, которая через год родила сына Александра (в будущем - морского офицера).
Через шесть лет родился еще один сын - Пётр (в будущем - дипломат) и почти сразу за ним третий сын – Сергей. Самый младший, Евгений Боткин , лейб-медик, лечащий врач семьи императора Николая II, погиб вместе с ней.
К сожалению у Анастасии Александровны обнаружилось острое малокровие, и сделать было уже ничего нельзя. Её здоровье катастрофически ухудшалось, и в 1873 году она умерла.
Вторым браком Боткин женился на Екатерине Алексеевне Оболенской дочь князя Оболенского. Она родила ему сына Виктора.
Но вернемся от дел семейных к делам служебным.
Вернувшись в Россию, Боткин был приглашен президентом медико-хирургической академии Дубовицким в клинику терапии Медико-хирургической академии в Петербурге в качестве адъюнкта к профессору Шипулинскому.
Незадолго до этого Боткин защитил докторскую диссертацию на тему: «О всасывании жира в кишках».
Вскоре, однако, отношения Боткина и Шипулинского испортились, и последний был вынужден подать в отставку. Однако конференция академии не хотела передавать руководство клиникой талантливому Боткину, и только письмо от студентов и врачей позволило ему занять освободившуюся должность в 1861 году. В возрасте 29 лет он получил звание профессора.
Вышедшие из клиники ученики Боткина вскоре возглавили собственные кафедры: Н. А. Виноградов — в Казанском университете, В. Т. Покровский — в Киевском университете, В. Г. Лашкевич — в Харьковском, а Л. В. Попов — в Варшавском.
В 1865 году С. П. Боткин выступил инициатором создания эпидемиологического общества, целью которого была борьба с распространением эпидемических заболеваний. Общество было малочисленным, но деятельным, его печатным органом был «Эпидемический листок». В рамках работы общества Боткин изучал эпидемию чумы, холеры, тифов, натуральной оспы, дифтерии и скарлатины.
Наблюдая заболевания печени, протекающие с высокой температурой, С. П. Боткин впервые описал болезнь, которую до него считали желудочно-кишечным катаром с механической задержкой жёлчи.
Заболевание это проявлялось не только желтухой, но и увеличением селезёнки, иногда заболеванием почек.
Болезнь, как указывал С. П. Боткин, тянется несколько недель, в дальнейшем может привести к тяжелейшему осложнению — циррозу печени. Отыскивая причины болезни, С. П. Боткин пришёл к выводу, что источником заражения служат загрязнённые пищевые продукты. Этот вид катаральной желтухи он отнес к инфекционным болезням, что и было подтверждено в дальнейшем (болезнь Боткина, вирусный гепатит A).
Боткин стоял у истоков женского медицинского образования в России. В 1874 году он организовал школу фельдшериц, а в 1876 году — «Женские врачебные курсы». В 1866 году Боткин был назначен членом Медицинского совета министерства внутренних дел.
Активная жизненная позиция, интерес к общественной деятельности позволили врачебной общественности избрать С. П. Боткина в 1878 году председателем Общества русских врачей, которым он руководил до кончины. Одновременно с этим он являлся членом главного управления Общества попечения о раненых и больных воинах, гласным Петербургской думы и заместителем председателя Комиссии общественного здравия Санкт-Петербурга.
Известность и врачебный талант сыграли свою роль, и С. П. Боткин стал первым в истории этническим русским лейб-медиком семьи самого императора, чего никогда не случалось прежде – лейб медиками были только иностранцы.
Чтобы оценить значение Боткина, необходимо припомнить, в каком положении находились русские врачи и русская медицина во время его деятельности. По словам историка медицины Е.А.Головина, «…медицинские кафедры во всех русских университетах были заняты людьми, лучшие из которых не выходили за уровень посредственности. Ученым считали уже того, кому удавалось перевести с иностранного на русский язык или кое-как скомпилировать какое-нибудь руководство по лечению болезней. Большинство преподавателей повторяло из года в год одни и те же, раз и навсегда заученные лекции, сообщая порой сведения чуть ли не времен Средневековья. В своих лекциях одни клиницисты вещали, что печень есть «много раз свернутый кишечный канал», другие разглагольствовали о молоке, всасывающемся в кровь в послеродовом периоде, и тому подобное».
Научной медицины не было, практическая медицина находилась в руках больничных врачей, которые преимущественно были немцами, особенно в петербургских больницах. Записи о ходе болезни велись на немецком языке, и бывали случаи, когда врачи просто не могли объясняться со своими пациентами по-русски. В обществе невольно сложилось убеждение, будто хорошо могут лечить только врачи-иностранцы. Поэтому не только представители высшего общества, но и богатые купцы, и даже зажиточные ремесленники лечились только у врачей-немцев.
С появление Боткина положение понемногу начало меняться: пришла могучая молодая сила, пытливый аналитический ум. Естественно, что объявивший войну рутине человек далеко не всем пришелся по душе.
Как говорится, не велик тот, в кого не бросают грязью. Сергею Петровичу пришлось испытать общую участь всех первопроходцев: зависть, раздувание ошибок, несправедливые наветы, клевету. Не обращая на это внимания, С. П. Боткин положил начало санитарным организациям в Санкт-Петербурге.
С первых лет существования Александровской барачной больницы становится её попечителем по врачебной части (отсюда и название, употребляемое в Санкт-Петербурге — Боткинские бараки — ныне клиническая инфекционная больница им. С. П. Боткина). Во многом именно благодаря деятельности С. П. Боткина появилась первая санитарная карета, как прообраз будущей «Скорой помощи».
Как ученый, С. П. Боткин приобрел себе почетное и выдающееся имя в литературе, не только русской, но и заграничной. С. П. Боткину выпало редкое счастье выступить на поприще общественной деятельности в один из лучших моментов исторической жизни России, после Крымской кампании, когда
все сферы общественной жизни были охвачены лихорадочною деятельностью, когда новые веяния внесли стремление к переустройству всего общественного и государственного быта. Тоже веяние, тоже обновление коснулось тогда и медико-хирургической академии.
С. П. Боткин первый создал клинику на европейских началах. Он ввел в нее новейшие методы исследования, так называемый клинически разбор больных. Кроме клиники, С. П. Боткин считал весьма важным для успехов преподавания посмертное подтверждение диагнозов; с этой целью ни один случай не проходил без вскрытия и слушатели имели возможность убеждаться, насколько патологоанатомические изменения соответствовали прижизненному распознаванию.
В то же время в лаборатории клиники, под руководством С. П. Боткина работала всегда масса молодых людей по различным вопросам научной и практической медицины. С. П. Боткин создал целую школу учеников, из которых более 20 человек занимали и занимают по настоящее время кафедры по частной патологии и терапии в различных университетах России. Из них многие приобрели известность, как например покойный профессор Кошлаков, профессор В. А. Манассеин, Полотебнов, Стольников и многие другие.
В начале 60-х годов С. П. Боткин был назначен совещательным членом медицинского совета министерства внутренних дел и военно-медицинского ученого комитета, с 1873 года почетным лейб-медиком. Тогда же он был избран председателем общества русских врачей в С.-Петербурге.
И.М.Сеченов писал в своем дневнике:
«Для Боткина здоровых людей не существовало, и всякий приближавшийся к нему человек интересовал его едва ли не прежде всего как больной. Он присматривался к походке и движениям лица, прислушивался, я думаю, даже к разговору. Тонкая диагностика была его страстью, и в приобретении способов к ней он упражнялся столько же, как артисты вроде Антона Рубинштейна упражняются в своем искусстве перед концертами.
Раз, в начале своей профессорской карьеры, он взял меня оценщиком его умения различать звуки молоточка по плессиметру. Становясь посредине большой комнаты с зажмуренными глазами, он велел поворачивать себя вокруг продольной оси несколько раз, чтобы не знать положения, в котором остановился, и затем, стуча молотком по плессиметру, указывал, обращен ли плессиметр к сплошной стене, стене с окнами, к открытой двери в другую комнату или даже к печке с открытой заслонкой».
После этого случая о поразительной диагностической интуиции Боткина ходили легенды. Его имя сразу стало популярным и за стенами академии. Посыпались приглашения к тяжелым больным как со стороны врачей, ему сочувствующих, так и со стороны враждебно настроенных.
Профессор С.П. Боткин первым в России создал в 1860-1861 годах при своей клинике экспериментальную лабораторию, где производил физические и химические анализы и исследовал физиологическое и фармакологическое действие лекарственных веществ. Изучал также вопросы физиологии и патологии организма, искусственно воспроизводил на животных аневризму аорты, нефрит, трофические расстройства кожи с целью раскрыть их закономерности. Вместе с тем он подчеркивал, что клиницист может только до известной степени переносить на человека данные, получаемые в результате опыта на животных.
Исследования, проведенные в лаборатории Боткина, положили начало экспериментальной фармакологии, терапии и патологии в русской медицине. Эта лаборатория была зародышем крупнейшего научно-исследовательского медицинского учреждения — Института экспериментальной медицины.
Сергей Петрович также впервые широко использовал лабораторные исследования (биохимические, микробиологические); ввел измерение температуры тела термометром, аускультацию, перкуссию, осмотр больного и др. С беспристрастностью судебного следователя он собирал и анализировал собранные данные и давал студентам стройную картину болезненного процесса.
До С.П. Боткина большинство выпускников академии увядало в захолустьях, он выдвинул своих учеников в петербургские больницы. Так открылся доступ для русских врачей, до того времени закрытый или затрудненный для них до крайности. Одним из важнейших периодов развития медицины вообще и русской в частности являются 1856-1875 годы. Такой сравнительно короткий отрезок времени объясняется двумя важными обстоятельствами в истории медицины. Во-первых, именно в это время с полной очевидностью обнаружилась несостоятельность гуморальной теории, той теории, которая почти безраздельно властвовала как в западноевропейской, так и в русской медицине с начала и до середины XIX столетия.
Гуморальная медицина была виталистической; конечной причиной всех жизненных явлений была провозглашена «жизненная сила» — начало невесомое, непротяженное и потому непознаваемое; а раз оно непознаваемое, то какой смысл могут иметь споры о механизмах действия этой силы, какой смысл в критике различных толкований того или иного проявления этой самой силы, того или иного факта.
Философия гуморальной медицины учила: «Первый деятель в нашем организме есть жизненная сила, самостоятельно образующая материю ее формирующая — это начало невесомое, неуловимое, проявление вечно деятельного, вечно движимого духа, для которого организм всего лишь земная оболочка».
Во-вторых, поскольку обнаружилась несостоятельность гуморальной теории, возникла потребность в новой теории медицины, которая более гармонично обобщила бы факты, исподволь накопившиеся в рамках старой, гуморальной теории медицины и вступившие с ней в противоречие.
Так и произошло, притом почти одновременно сразу в двух странах: в России и Германии. В России новую теорию медицины представил Боткин, в Германии — Вирхов. По своему содержанию это две совершенно различные теории. Теория Вирхова основывалась на учении о клетке, теория Боткина — на учении о рефлексе. Обе теории легли в основу двух разных направлений в медицине: теория Вирхова положила начало анатомическому, или «локалистическому», направлению, теория Боткина — физиологическому, или функциональному.
Свои взгляды по вопросам медицины Сергей Петрович Боткин изложил в трех выпусках «Курса клиники внутренних болезней» и в 35 лекциях, записанных и изданных его учениками. Профессор Боткин был истинным новатором, совершившим переворот в медицинской науке, творцом естественно-исторического и патогенетического метода в диагностике и лечении. Он является основоположником научной клинической медицины.
В своих воззрениях С.П. Боткин исходил из понимания организма как целого, находящегося в неразрывном единстве и связи с окружающей его средой. Эта связь, прежде всего, выражается в форме обмена веществ между организмом и средой, в форме приспособления организма к среде. Благодаря обмену организм живет и сохраняет известную самостоятельность по отношению к среде, благодаря процессу приспособления организм вырабатывает в себе новые свойства, которые, закрепляясь, передаются по наследству.
Он связывал происхождение болезни с причиной, которая всегда обуславливается исключительно внешней средой, действующей непосредственно на организм или через его предков.
Центральным ядром клинической концепции Боткина является учение о внутренних механизмах развертывания патологического процесса в организме (учение о патогенезе). Он доказывал, что одна из теорий, т.н. гуморальная теория медицины, с ее учением о расстройстве движения и соотношения «соков» в организме, совсем не разрешала проблемы патогенеза. Другая же целлюлярная теория объясняла лишь два частных случая патогенеза: распространение болезненного начала путем непосредственного перехода его с одной клетки на другую и распространение путем переноса его кровью или лимфой.
Профессор С.П. Боткин дал более глубокую теорию патогенеза. Он противопоставил учению Вирхова об организме как «федерации» клеточных государств, не связанных с деятельностью нервной системы и средой, свое учение об организме как о едином целом, управляемом нервной системой и существующем в тесной связи с внешней средой. Сергей Петрович исходил из учения И.М. Сеченова о том, что анатомо-физиологическим субстратом всех актов человеческой деятельности является механизм рефлекса. Развивая эту теорию, он выдвинул положение, что и патологические процессы внутри организма развиваются по рефлекторным нервным путям.
Так как в рефлекторном акте главным членом является тот или иной узел ЦНС, то Боткин большое внимание уделял исследованию различных центров головного мозга. Он экспериментально открыл центр потоотделения, центр рефлекторных воздействий на селезенку (1875) и высказал предположение о существовании центра лимфообращения и кроветворения. Показал значение всех этих центров в развитии соответствующих заболеваний и тем доказал правоту неврогенной теории патогенеза. Исходя из этой теории патогенеза, он начал строить и новую теорию лечения (воздействие на лечение болезни через нервные центры), но не успел развить ее до конца.
Неврогенная теория патогенеза С.П. Боткина ставит в поле зрения врача не только одни анатомические, но главным образом физиологические или функциональные (через нервную систему) связи организма и, следовательно, обязывает врача рассматривать организм в целом, ставить диагностику не только болезни, но и «диагностику больного», лечить не только болезни, но и больного в целом. В этом коренное отличие клиники Боткина от клиник гуморальной и целлюлярной школы. Развивая все эти идеи, он создал новое направление в медицине, охарактеризованное И.П. Павловым как направление нервизма. Сергей Петрович был первым врачом, избранным в Думу, был он и заместителем председателя Комиссии общественного здравия. В 1886 году его выбрали председателем Комиссии по вопросу улучшения санитарных условий и уменьшения смертности в России. Он попробовал реформировать всю систему здравоохранения, но не было для этого ни людей, ни денег, ни лекарств, ни нужной статистики.
В 1877 году Сергею Петровичу присвоили звание Тайного советника и назначили лейб-медиком Императорского двора.
В начале 1872 года профессору Боткину поручили лечить Государыню Императрицу, серьезно заболевшую. Сергею Петровичу удалось восстановить ее угасавшие силы и на много лет продлить ей жизнь. При дворе, как и везде, он скоро приобрел доверие и любовь и получил свободный доступ к царской семье, у которой пользовался расположением.
Чрезвычайно плодотворна была деятельность С. П. Боткина в общественных учреждениях, в качестве гласного городской думы.
Со времени перехода больниц в ведение города, С. П. Боткин постоянно работал во вновь учрежденных санитарной и больничной комиссиях. По его инициативе и указаниям, город энергично взялся за улучшение содержания больниц, и приступил к устройству новых - общины св. Георгия и Александровской барачной больницы. Кроме того, им же было обращено внимание на недостаточность врачебной помощи среди неимущего класса столичного населения; городская дума, по его предложению, устроила институт думских врачей. По его же инициативе была начата разработка данных о призреваемых городскими богадельнями.
Исследование это было предпринято частью с практическою целью определения числа лиц, составляющих население богаделен, нуждающихся во врачебной помощи, частью с научной - собрания материала для изучения недостаточно разработанного вопроса о старости.
Особенно значительны достижения С. П. Боткина в области изучения заболеваний сердечно-сосудистой системы. Изучая клинику артериосклероза, С. П. Боткин доказал, что это заболевание обычно приводит к поражению сердечной мышцы с последовательным расстройством компенсации. В области периферического кровообращения СП. Боткин открыл новую страницу врачебной науки. Он указывал, что артерии и вены не являются простыми механическими аппаратами для распределения крови, а представляют собой самостоятельные, периодически сокращающиеся и расширяющиеся кровеносные органы.
Много было сделано С. П. Боткиным и для изучения ревматических заболеваний. По поводу ревматического эндокардита он указывал врачам, что к диагностике этого заболевания не следует подходить так легкомысленно, как французский клиницист Буйо, находивший эндокардит в 60% случаев
суставного ревматизма. Часто развитие систолического шума бывает связано с поражением папиллярных мышц и их ослаблением, а совсем не с наличием эндокардита.
Диагноз блуждающей почки был известен и до работ С. П. Боткина, но только он внес ясность в клинику этого заболевания. Боткин показал путь к правильной диагностике и объединил в одно целое ряд явлений, ошибочно связывавшихся с сердцем, печенью и другими органами. Им был предложен особый метод осмотра, при котором живот обследовался не только в лежачем, но и в стоячем положении больного.
«Подвижная почка, - писал С. П. Боткин, - беспокоит больных большею частью в силу раздражения нервных аппаратов, отчего и возникают различные расстройства».
С. П. Боткин оставил заметный след и в изучении инфекционных болезней. Видя увлечение врачей микробиологией, он говорил, что нельзя забывать о защитных силах организма. «Мы в клинике на каждом шагу убеждаемся в действительном существовании тех неизвестных нам физиологических условий в организме, которые дают ему возможность бороться с заболеванием». Труды С. П. Боткина оказали влияние и на развитие военно-полевой терапии. В этом отношении он основывался на опыте двух войн - Крымской кампании и русско-турецкой войны 1877 г. Находясь некоторое время при ставке главнокомандующего на Балканах, Боткин инспектировал госпитали, наблюдал работу врачей, общее санитарное состояние армии.
Тяжелое впечатление производили на него как на врача-патриота бездарность высшей администрации и хищническая работа различных торговых «частных товариществ», которым была отдана на откуп русская армия. Он видел, как голодали солдаты, находясь в стране с богатыми запасами хлеба. По поводу всего виденного С. П. Боткин писал: «Будем надеяться на русского человека, на его мощь, на его звезду в будущем. Может быть, он со
своей несокрушимой силой сумеет выбраться из беды, несмотря на стратегов, интендантов и тому подобное».
Как председатель Общества русских врачей в Петербурге и как редактор медицинского журнала, в котором печатались исключительно оригинальные статьи, С. П. Боткин способствовал развитию отечественной медицинской науки. Но особенно велико значение С. П. Боткина как педагога. Он воспитал сотни врачей и подготовил к профессорской деятельности десятки ученых-медиков.
С. П. Боткин избегал говорить о самом себе. Только, может быть, однажды в письмах к жене из Болгарии в 1877 г. он написал: «...Не боясь упреков в самохвальстве, я все-таки имею отрадное сознание, что принес свою лепту для того хорошего нравственного уровня, на котором стояли наши врачи в течение этой кампании. Эту мысль я позволю высказать только тебе, зная, что ты не усмотришь в этом и следа самообольщения, которое мне не было никогда и не будет свойственно. Смотря на труды нашей молодежи, на их самопожертвование, на их честное отношение к делу, я не раз сказал себе, что недаром, не бесплодно терял я свои нравственные силы в различных испытаниях, которые устраивала мне моя судьба».
Основной мыслью С. П. Боткина как клинициста, которую он завещал будущим врачам, была мысль о необходимости глубокого, всестороннего изучения природы.
«Нельзя допустить, - говорил он, - чтобы предварительное теоретическое знание заключалось только в специальных отраслях собственно медицины, так, например, нормальной и патологической анатомии, физиологии и пр. Для будущего врача научного направления необходимо изучение природы в полном смысле этого слова.
Знание физики, химии, естественных наук, при возможно широком общем образовании человека, составляют наилучшую подготовительную школу к изучению научной практической медицины».
Скончался Сергей Петрович 24 декабря 1889 года во Франции, в Ментоне, где лечился от желчнокаменной болезни. Был похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище. В это время шёл съезд русских врачей, работу которого прервали. Гроб с телом Боткина несли на руках на протяжении 4 вёрст.
В своём выступлении на заседании Общества русских врачей, посвященном памяти С. П. Боткина, И. П. Павлов отметил: «Покойный С. П. Боткин был лучшим олицетворением законного и плодотворного союза медицины и физиологии — тех двух родов человеческой деятельности, которые на наших глазах воздвигают здание науки о человеческом организме и сулят в будущем обеспечить человеку его лучшее счастье — здоровье и жизнь… Я имел честь в продолжении 10 лет стоять близко к деятельности покойного клинициста в её лабораторной отрасли… Глубокий ум его, не обольщаясь ближайшим успехом, искал ключи к великой загадке: что такое больной человек и как помочь ему — в лаборатории, в живом эксперименте. На моих глазах десятки лет его ученики направлялись им в лабораторию, и эта высокая оценка эксперимента клиницистом составляет, по моему убеждению, не меньшую славу Сергея Петровича, чем его клиническая, известная всей России деятельность».
P.S. Уже после смерти Сергея Петровича один из его сыновей - Евгений - стал лейб-медиком при дворе. Когда император превратился в гражданина, он не оставил семью Романовых и последовал за ней в Тобольск. При переезде в Екатеринбург ему предложили уехать в Питер. Он остался. За два дня до
гибели его снова просили оставить Ипатьевский дом. Он посчитал это для себя невозможным. Доктора Боткина расстреляли вместе с царской семьей.
Смею думать, его отец поступил бы также. И уж точно гордился бы своим сыном.
Смотри и другие материалы по теме: