На этой странице "Любимая Профессия" рада представить вам современные рассказы о профессии комендант, которые с любовью и душевной теплотой написали современные авторы. Спасибо авторам за труд и талант.

Рассказы про коменданта

Комендант

автор: Максим Коваленко 
 
Комендант — должность, имеющая различные значения в России:
- командир гарнизона крепости.
- комендант гарнизона города — надзирает за соблюдением дисциплины и порядка в войсках, расквартированных в городе, за несением караульной службы и содержанием арестованных за дисциплинарные проступки военнослужащих. В вооруженных силах СССР и Российской Федерации комендант является начальником военной комендатуры гарнизона — основного органа управления гарнизонной службой. В небольших военных гарнизонах, в которых отсутствует штатная военная комендатура, приказом начальника гарнизона назначается внештатный военный комендант, обычно старший по должности из командиров комендантских подразделений дислоцированных в гарнизоне войсковых частей.
- военный комендант железнодорожной станции — офицер, назначаемый для наблюдения за правильностью и своевременностью передвижения воинских частей и грузов, а также за погрузкой и разгрузкой воинских поездов.
- комендант пограничного участка - начальник пограничной комендатуры - начальник подразделения пограничного отряда, предназначенного для охраны определенного участка государственной границы. Отвечает за охрану назначенного участка и оперативную работу; боевую готовность, боевую подготовку, морально-психологическое состояние и воинскую дисциплину личного состава пограничных застав и других подразделений комендатуры; состояние и эффективное применение в охране границы вооружения и техники, инженерных сооружений и заграждений; осуществление мероприятий по видам служебно-боевых действий. При организации охраны госграницы обеспечивает выполнение решения начальника пограничного отряда и принимает решения при резком изменении обстановки, руководит подчиненными пограничными подразделениями.
- комендант главной квартиры — должность, учреждавшаяся в военное время в составе полевого штаба русской императорской армии (вооружённых сил Российской империи). В непосредственном его ведении состояли конвой с жандармской частью или командой и обоз главной квартиры. Ему подчинялись находящиеся в районе расположения главной квартиры маркитанты, ремесленники, торговцы, промышленники, прислуга и все вообще частные лица. Он имеел право подвергать их аресту до 1 месяца и денежному взысканию до 100 рублей.
- корпусный комендант — входил в состав управления корпуса по штатам военного времени вооружённых сил Российской империи. Круг деятельности его, в районе расположения корпусного штаба, в общих чертах совпадал с кругом деятельности коменданта главной квартиры.
- этапный комендант — назначался в армии Российской империи для заведования в военное время каждым этапом. В подведомственном ему районе этапный комендант был представителем военной власти и непосредственным начальником всех воинских команд и чинов, находящихся на этапе для местной караульной, конвойной и военно-полицейской службы. 
 
В местностях, занятых по праву войны, впредь до учреждения особого гражданского управления, ему подчинялись все местные органы администрации и полиции. Он распоряжался отводом помещений для проходящих частей и команд, для госпиталей, лазаретов и для всех управлений и штабов. При этапных комендантах состоят: канцелярия, помощники и офицеры для исполнения обязанностей комендантских адъютантов.
- комендат города или местности на оккупированной территории — представитель оккупационных военных властей.
- комендант местности, в которой введено чрезвычайное положение — отвечает за обеспечение режима чрезвычайного положения, может вводить комендантский час.
- коменданты — уездные правители и командиры местных гарнизонов в Российской империи XVIII века. Иногда коменданты были только уездными правителями, особенно до 1715 года; после этого года командование гарнизоном делается главной и даже исключительной обязанностью комендантов: где нет гарнизонов, нет и комендантов, говорится в указе 1715 года. Исключением служили только украинские города, из опасения неприятельских набегов. Как начальники гарнизонов, коменданты находились под властью генерал-фельдмаршала или губернатора. Как уездные правители, коменданты состояли в полной зависимости от губернаторов, особенно с 1712 года, когда губернаторам было предоставлено право выбирать комендантов «из людей способных», а иногда и быть председателями суда над комендантами. Обер-коменданты назначались только по провинциям, но далеко не везде. Иногда они заменяли вице-губернаторов и даже губернаторов в случае их отсутствия. При них в качестве помощников состояли ландраты, от 6 до 4, смотря по величине провинции. Павел I рядом указов, относящихся к 1797 году, увеличил власть и значение комендантов, предоставив им право обращаться с донесениями лично к нему, и упразднил должности обер-комендантов, а также комендантов в безгарнизонных городах. В 1808 году коменданты были изъяты из ведения губернаторов и их обязанности были ограничены гарнизоннной службой.
- комендант — начальник хозяйственной части и технических служащих в некоторых правительственных и общественных учреждениях (общежитиях, театральных зданиях и т. п.).
- В Советской России и СССР до 1950-х годов приговоры о расстреле, как правило, приводили в исполнение коменданты органов государственной безопасности, например, В. М. Блохин — начальник комендатуры ОГПУ-НКВД, руководивший расстрелами осужденных в СССР в 1930-е и 1940-е годы.
Комендант
автор: Виталий Гринчук
 
Никто не знал как в доме появился комендант. Некоторые говорили что он был всегда, а некоторые - что он был не просто всегда, но и даже тогда, когда еще не существовало города. Старый Левицкий утверждал, что комендант появился в одну из зимних ночей 87-го года, но еще более старая Вальштейн неоднократно вспоминала как в далеких 30-х, комендант услужливо открывал перед ней с матерью дверь. Жильцов не особенно беспокоила история коменданта. 
 
Его воспринимали как данность, как неотъемлемую часть дома вроде лестницы или большого рыжего кота, который невесть откуда взялся и никому и в голову не могло прийти проследить путь животного от подвала или откуда он там выполз, до подоконника в пролете между вторым и третьим этажами. В любое время дня и ночи, в любую погоду комендант стоял у входной двери в белом кителе и старомодной белой фуражке 50-х годов, и строго спрашивал у пришедших "В какую квартиру?" и желал хорошего дня выходящим. Других фраз он не говорил и на вопросы не отвечал. 
 
Лишь однажды он наклонился к маленькой старухе Вальштейн, вернувшейся с рынка, и вежливо спросил:
- Как ваша мама?
- Мама умерла три года назад.- Испуганно ответила Вальштейн, прижимая к груди пакет с фруктами.
- Какая жалость.- Произнес комендант и, медленно разогнувшись, задал свой неизменный вопрос. - В какую квартиру?
- В седьмую. - Прошептала Вальштейн и из-за всех сил бросилась бежать по лестнице вверх.
Это был единственный случай когда комендант разговорился с жильцами. Обычно он стоял у порога, высокий, с загорелым лицом и пристально смотрел в небо сквозь мутное овальное окно над дверью, не реагируя ни на что. Но стоило пройти мимо него и взяться за дверную ручку, как комендант поворачивался с доброжелательной улыбкой:
- Доброго дня. 
Он слегка кланялся уходящему и вновь смотрел в небо.
 
В сентябре от цирроза умер Боря из 2-й. В его квартиру заехала семья Скуратовых с двумя мальчиками 9 и 11 лет. Их сразу заинтересовал комендант.
- Он - призрак? - Спросили они у помогавшего заносить вещи Левицкого.
- Да какой призрак. Та вся нечисть бестелесна как воздух, а в него вон пальцем потыкайте - мясо да кости.
Старший из мальчиков, Андрей, тут же всадил палец под ребра коменданту, но тот ровным счетом никак на этот эксперимент не отреагировал, продолжая пялится в окно. 
- Вы того... - Неодобрительно пробурчал Левицкий. - Не сильно там. Живой же человек. Или...
Левицкий сплюнул.
- Короче, поаккуратнее.
Он взялся за комод и, закусывая губу от усилий, приподнял за край и потащил по коридору к новым соседям. 
Мальчики переглянулись.
 
- Потом, Димон, вернемся. - Сказал тихо Андрей, косо поглядывая на странную фигуру в белом.
 
Вернулись они следующим вечером с шилом, вытянутым из отцовского ящика с инструментами. Первым уколол Андрей в бедро. На белых брюках выступило маленькое пятно крови, но комендант не издал ни звука. Андрей уколол еще раз, чуть пониже, но результат был таким. Комендант, не чувствуя боли, отрешенно стоял в углу, ни как не реагируя, не шевелясь, продолжая вглядываться в мутное, мытое еще при советской власти, овальное окно. Через минут двадцать его китель и брюки выглядели как  кожа больного корью ребенка, густо усыпанная красными точками. Кое-где уколы были так близко, что пятна сливались, закрашивая кровью целые куски ткани.
 
- Что вы делаете!? 
 
Отец вышел проверить мальчиков на новом месте. Глядя на перепачканную кровью одежду коменданта и шило в руке младшего сына Димы, он все понял мгновенно. После отцовских затрещин и обещаний месяца домашнего ареста, мальчики бросились домой, извиняясь и плача. Отец, крепко сбитый мужчина лет 40, поднял шило и с сожалением посмотрел на коменданта.
 
- Слышь. Ты это... извини пацанов. Дурной у них возраст сейчас. Делают всю эту ***ню. Честно, прости...Может тебе скорую вызвать? - Спохватился отец, вспомнив о состоянии коменданта.
 
Тот молчал, как и минуту, и час, и день, и год назад. Ничто не могло отвлечь коменданта от окна. Кроме двери, о которую отец машинально оперся, с удивлением и страхом рассматривая коменданта.
- Удачного дня. 
 
Лицо коменданта, повернутое к отцу, было светлым и не злым. На вид ему ему было немного за 50. От глаз расходились тонкие, неглубокие морщины. Губы дружелюбно улыбались и ничто в них не говорило о десятках, а может и сотнях, болезненных уколов. Его лицо в эти моменты всегда поражало жильцов дома.
- Как такое живое лицо может быть у такого неживого человека! - Удивлялась старая Вальштейн.
- А что такое жизнь? - Отвечал ей еще живой, но уже близкий к финалу Боря.- Вот вы, мамаша Вальштейн, думаете что вы живете, а я смотрю на вас и вижу как вы каждый день делаете одни и те же вещи. Просыпаетесь, пьете кофе в палисаднике, делаете базар, спите при включенном на полную громкость телевизоре, ужинаете и снова спите. И лицо ваше при этом тоже очень живое и богатое на эмоции.
 
Старуха смолчала. Ей было что ответить, но ответить Боре было нечего - все знали что ему недолго. Она еще найдет кому сказать те слова, которые не принято говорить умирающим.
 
- Да что с тобой такое? - Тихо сказал отец. - Ты робот какой-то? Кто ты?
Комендант немного поклонился и очень медленно, почти издевательски - как показалось отцу, поднял лицо к окну. 
 
Отец сжал его плечо свой огромной ладонью и сильно, основательно, несколько раз встряхнул. Комендант не отвечал и отец стал его бить. Бил по лицу, по почкам, бил в живот. Он хорошо умел бить людей еще со школы и знал как это делать правильно. Его удары становились все злее и опаснее, по мере того как отец все больше приходил в ярость, замечая полное безразличие на лице коменданта. Даже когда он упал на спину после резкого толчка в грудь, его лицо и глаза оставались повернуты к окну и клочкам грязного, пыльного света, с трудом пробиравшегося сквозь него в подъезд.
 
С утра жильцов разбудили крики старухи Вальштейн. Он стояла на коленях, спрятав лицо в ладонях. В углу лежал скрюченный в немыслимой позе, окровавленный комендант. Глаза его были закрыты. Жильцы молча смотрели на тело. Левицкий опустился на пол рядом со старухой, заплакал и перекрестился. Из второй квартиры вышла семья Скуратовых. 
 
Мать вела мальчиков в школу, отец направлялся на работу. Не глядя по сторонам, отец прошел мимо жильцов и коменданта, и взялся за дверную ручку и полной тишине открыл дверь и пропустил вперед жену с детьми. 
- Доброго дня. - Прошептала Вальштейн и вновь зарыдала.
Комендант
автор: Вера Панарина
 
     Был у нас в гарнизоне комендант. Звали его просто Иван Семёнович. Ростом небольшого, внешне совершенно ничем не выделялся. Единственный недостаток – это имел голос, гнусавый такой и неприятный. Не любил он сидеть в кабинете, а постоянно ездил по городу на своей служебной машине. И порядок был в гарнизоне – идеальный. Все улицы матросами чисто выметены, бордюры – покрашены, попробуй, найди листок на дороге! А ещё он лично высматривал нарушителей формы одежды. Если туфли неуставные, да белый шарфик заботливой тещёй связанный – сидеть нарушителю на гауптвахте. Был раньше такой вид наказаний. И не щадил Иван Семёнович никого, даже офицеров, если увидит звёздочки на погонах, не те, что выдаёт вещевая служба, а выточенные на токарном станке, загремит щёголь по полной программе. Ну а про фуражки – и разговору нет, из машины махнёт рукой, подходи сюда, дорогой товарищ, пожалуйте-ка в каталажку.
 
     И как-то попали к нему матросы, которые через пару недель должны были идти на ДМБ. Борзели эти ребята ужасно: в самоволки ходили нередко, да, бывало, и спиртным баловались, короче, на всю катушку показывали, что «годки». Но Ивану Семёновичу было плевать, «годок» ты или призывник. Нарушил – получи своё.
 
     Звонит однажды коменданту жена и говорит, что надо картошку посадить на даче. А так как Иван Семёнович практически постоянно пропадал на службе, некогда ему было работать на даче. И подумал он, чего зря такая рабсила в камерах-то пропадает,  решил он отвезти нарушителей на дачу, пусть хоть какая польза от них будет. К слову сказать, многие начальники такой дармовой силой пользовались, если ремонт сделать, дачу вскопать, а уж если перевезти что – святое дело.
 
     Отвёз троих на свою дачу, дал в руки лопаты, да велел вскопать участок. Поставил мешок картошки и приказал до обеда всё исполнить.
     А ребята – шутники попались. Вскопать-то участок – вскопали, за пару часов управились, дурная силища в руках, никуда не использованная. Да решили они подшутить над комендантом: выкопали как раз посередине участка яму, да и высыпали туда всю картошку из мешка, что он им на посадку выдал. Рассудили здраво: сейчас ничего не видно, а когда взойдёт картошка-то – их уже и след простынет.
     Приехал перед обедом комендант – красота, всё перекопано, картошка посажена.
     - Молодцы, хлопцы! – похвалил работяг.
     Те посмотрели друг на друга, перемигнулись, секрет только они знали!   
     Улыбнулся в усы комендант, довольна жена будет.
 
     Прошло положенное время, смотрит Иван Семёнович, а картошка и не всходит вовсе. Только посередине огорода поднимается поросль, да так густо! 
     Через некоторое время выяснилось, что как раз картошка это и есть!
     - Вот, черти, что мне устроили! – жаловался он каждому встречному своим гнусавым голосом, - у всех картошка, как картошка, а у меня – клумба!
 
      С ним была связана и другая история, которую передавали в городе из уст в уста.
      В нескольких километрах от военного городка была воинская часть, где обучали на диверсантов. Ребята там жутко тренированные были. В любую погоду бегали с голым торсом по нескольку километров, приёмы всякие знали, короче, сам чёрт им был не страшен.
 
     Получилось так, что высмотрел их Иван Семёнович со своей машины, да задержал. Посадил в свою тюрьму, и бегом к телефону кинулся. Звонит командиру части этой диверсантской:
     - Слышишь, майор, я тут твоих ребят задержал, сидят в застенках у меня!
     - Не мои это ребята, Иван Семёнович! Мои бы не попались!
     - Ну-ну! – рассмеялся довольный комендант. Грудь так и распирало от удовольствия. Он уже предвкушал, как завтра на утреннем докладе расскажет начальству, какой он умный, да ловкий. Самих диверсантов задержал!
 
     Прошло некоторое время, и попросился один из арестантов по нужде.
     Вывел одного дежурный матрос. А тот скрутил его в одну минуту, ключи отобрал, автомат, вызволил своих товарищей, да все камеры пооткрыл.
     Пошли они тихонько к выходу, сидит офицер дежурный. Втроём связать его  - дело раз плюнуть. Пистолет тоже забрали. Идут дальше.
     На воротах ещё один охранник стоит. С ним в два счёта справились, ещё один автомат появился.
     Сели в машину комендантскую, да и были таковы.
     Надо  ещё и заставу как-то миновать, но там оказалось ещё проще. Когда увидела служба, что мчится машина комендантская, взяла под козырёк, и пропустила без проблем диверсантов из города.
 
     Очухался дежурный офицер. Хочешь-не-хочешь, а надо докладывать коменданту. А докладывать: и про побег, и про то, что оружие просвистели. И наказание заранее известно – переселиться придётся в застенки, на место диверсантов бешеных.
     Позвонил дежурный офицер коменданту, доложил, как есть. Надо бы машину за Иваном Семёновичем послать, а нет машины-то! 
     Приехал комендант на автобусе. Злой, как чёрт! Всем пинков надавал, убил бы бездельников! Ярость свою выпустил, так орал, такими словами поносил службу, никогда его ещё таким страшным не видели.
 
     Звонит снова командиру части диверсантской:
     - Товарищ майор, твои хлопцы моих дежурных связали и сбежали с гауптвахты!
     Хохочет майор:
     - Да вы что? Серьёзно?
     Гнусавит в трубку комендант:
     -  Они оружие у дежурных забрали, ещё и машину мою угнали!
     Ещё громче засмеялся командир:
     - Вот это мои ребята! Это точно они!
 
     Не стал ругаться Иван Семёнович, понимал он, диверсанты как раз своё мастерство показали.
     Почесал в затылке:
     - Ты, это, майор, пришли машину-то назад. И оружие тоже. Чего уж там! Давай решим мирным путём.
     Поостерегался Иван Семёнович больше хватать без разбора военных, кто его знает, вдруг опять диверсанты попадутся!
Комендант
автор: Руперт Абсурдов
 
    Начало девяностых, это было время, когда недалекий Горбачев, расковыривал веточкой человеческий муравейник – Советский Союз, а класс демоКрадов только вылуплялся из завлабов и мелкой партийной сволочи.  Люди были наивны и доверчивы и не смотря на внешний скептицизм, любили Родину. Я тоже любил Родину, даже тогда, когда она меня послала. А послала она  меня, после окончания альма-матер, служить в N- cкую часть. Как в последствии выяснилось, на очень престижную должность – инспектором заказчика, т.е. военная приемка. Вообщем, сами понимаете – местечко хлебное. Я это сразу понял, после представления командиру части. Мне сказали: 
- Должность ваша занята. 
- Как занята? - попытался я слабо возразить. – У меня же вот – направление.
- Будешь много трындеть, лейтенант, поедешь в Тюратам. – Отвечали мне.
Ехать в Тюру не хотелось, и я капитулировал.
- И что-же мне теперь делать?
- А ничего – объявили мне – походишь пару месяцев без должности, потом подберем что-нибудь. Будешь пока помощником коменданта.
Коменданты – это гарнизонные церберы, цепные псы вооруженных сил. Я думаю, что все коменданты появляются из инкубатора. Она похожи друг на друга, как оловянные солдатики. Выглядят они соответственнно.  Загляните любому коменданту в глаза и вы обнаружите там космическую пустоту. На их садистско-глумливых лицах, вы не отыщите ничего живого, человеческого. Комендантов не любят и они, видимо, это чувствуют, и в ответ люто ненавидят человечество. Военнослужащий для них  враг номер один. Не дай вам бог повстречать их на своем жизненном пути!
К счастью, оказалось, что мой непосредственный начальник- капитан Храпичев Николай Егорович, вовсе не комендант, а совсем наоборот – комендант блока. Это, как говорят евреи, две большие разницы. Комендант блока – это военный завхоз. На его плечах покраска всего, ремонт помещений, расстилание парадных ковров, к приезду начальства и прочие многотрудные хозяйственные заботы. Ко всему прочему, в его хозяйстве состояли коттеджи, для Министра и его замов, по тем временам шикарные, обставленные финской мебелью, оборудованные немецкой сантехникой и оснащенные отечественными цветными телевизорами «Рубин». Нужно было бдеть. Как бы чего ни свиснули, ни сперли, ни умыкнули. Вследствие постоянного стресса, капитан пил. Начальство терпело.
Рассказывали, года три назад как раз под новый год в часть перевели нового замполита.  Замполит обладал внешностью мужественного Жана Поля Бельмондо, наверное, об этом знал, и подавал себя соответственно. Молодые и не очень гарнизонные дамы поглядывали на него с женским интересом. Правда кроме животной привлекательности у него имелась жена – маленькая невзрачная брюнетка и две малолетними дочерьми. Одной было лет пять, другой около года. Свободных квартир в части не было, но ему пообещали месяца через три, а пока предложили пожить в старом деревянном бараке, оставшимся от строителей. Празднование нового года проходило пьяно, весело  и шумно. Костлявая рука перестройки еще не добралась до гарнизона, но стояла уже с косой на пороге. Китайские петарды только только входили в моду.  По всему городку свистели, шипели и распадались в небе на причудливые красочные огоньки. 
 
Запущенная, чьей-то нетрезвой рукой, одна из петард врезалась в крышу ветхого барака. И полыхнула так, словно здание было напичкано бочками с бензином. В бараке кроме замполитовой семьи никто не жил. Сам запмполит с женой, уложив детей отправились отмечать праздник к командиру. К тому времени пока пьяный народ понял, что случилось, пока вызвали пожарную охрану, дом представлял собой гигантский костер. Сбежались все. Кто с ведрами, кто с баграми, кто просто с одеялами и тряпками. Толкались, мешая друг другу. Суетливо и бестолково пытаясь потушить. В самом начале пожара старшая дочь, проснулась от яркого пламени, испугалась, схватила кошку и выбежала из горящего здания, совершенно забыв о сестре. Пожар все разгорался. Замполит с белым перепуганным лицом пытался несколько раз проникнуть в дом, но каждый раз чудовищный жар отгонял его обратно. Наконец он упал на колени, закрыл лицо руками и по бабьи разрыдался. Кто-то еще было дернулся в огонь, но быстро остыл. Как говориться своя рубашка ближе к телу. И тут Коля Храпичев, который безучастно стоял в стороне, вдруг ринулся в огненную пасть. Все ахнули и застыли, словно наблюдая опасный фокус иллюзиониста. В это время рухнуло перекрытие. И одновременно от дома отделился факел, в котором уже трудно было признать человека. В руках он нес, завернутый в мокрую тряпку сверток. 
Николая облили водой, накрыли одеялом, потушили и увезли на подоспевшей скорой.  Потом он еще полгода валялся по госпиталям, ему пересаживали кожу. С такими ожогами, как правило, не выживают, но Коля выжил. Интересно то, что малютка вообще не пострадала. Храпичева в части не то чтобы зауважали, но стали терпимо относиться к его слабости. Нашли ему не пыльную должность.     
Как раз тогда, когда я познакомился с комендантом набирала обороты очередная Горбачевская благоглупость – антиалкогольная компания. Спиртное в магазине можно было достать только с боем. Самые длинные очереди были за алкоголем. Самогоноварение расцвело буйным цветом. В городке нельзя было достать не только водку, но даже пива.  За выпитую рюмку можно было полететь со службы очень просто. Начинался первый этап развала вооруженных сил. Из армии ушли самые сообразительные и предприимчивые офицеры. Великий исход.
Спирт можно было достать только у связистов. Но просто так конечно тебе никто не даст. Только по бартеру. А что есть у военного? Ничего. И тогда Коля Храпичев придумал, как ему казалось, хитрую комбинацию. Поздно вечером он на своем блоке с одной из дверей боевого поста связи скручивал ручку. Утром, когда приходила смена, дежурство без ручки не принимали. Старый дежурный летел к Коле и умалял того выдать хоть какую-нибудь, завалящую ручку. 
Комендант с показной неохотой, вынимал из ЗИПа скрученную накануне ручку двери и за литр спирта, вручал счастливому соискателю. Эта схема работала ровно две недели, пока Коля не попался с поличным. Жадные связисты просто подвели к металлической ручке электричество в 220 В, закрылись и стали ждать. На первую дверь попался штабной проверяющий, которого еле потом отмыли в солдатском сортире. Вторым  крючок заглотнул комендант. Колю нежно прижали к шершавой стене тюбинга и сказали: “Ты, жопа, ручки больше не скручивай! Если захочешь выпить, приходи, мы тебе и так нальем.”
До антиалкогольной компании Храпичев, как рассказывали, напивался раза три в неделю, во время же оной я трезвым не разу его не видел. 
Как то в невменяемом состоянии он забрел в дизельную, шатался по ней, пока не поскользнулся на скользкой металлической лестнице, залитой машинным маслом. Лестница вела вниз шесть метров  на склад ГСМ. Коля в свободном падении аккуратненько спланировал на спящего между цистернами бойца. Думали убились оба. Оказалось у солдата перелом ребер, а Коля только сломал указательный палец на правой руке, которым между прочим в полете ковырялся в носу. Главного дежурного чуть кондрашка не хватила.
А умер комендант гораздо позже, через месяц. Достав где то метилового спирта, напился и тихо умер.  Так его и нашли на кожаном министерском диване. Лицо у него было такое, словно он говорил всем “Люди я вас прощаю…” 

Смотри и другие материалы по теме:
Загрузка...
Наверх
JSN Boot template designed by JoomlaShine.com