На этой странице "Любимая Профессия" рада представить вам современные рассказы про профессию маляр, которые с любовью и душевной теплотой написали современные авторы. Спасибо авторам за труд и талант.Рассказы про маляра
Маляр
автор: Валерий Хайлов
После случая с языком, на семейном совете было решено, загрузить Сашку работой. Меньше будет время на всяческие фантазии, говорил отец, и пора уже быть помощником в доме, а то вырастит оболтус, одна дурь в голове, тем более летние каникулы только начались.
В огороде баба Груня, до того как попасть в больницу, благодаря внуку, навела порядок. На Сашку была возложена обязанность встречать скотину из стада, кормить и поить свиней, кур, вовремя выгонять и загонять гусей. Короче выполнять часть работы, которая делала бабушка. Но подумав, семейный совет решил, что для Сашкиных фантазий это мало, и ему поручили сделать ремонт в сенках. Тем более отец давно собирался всё покрасить и даже купил необходимое.
С вечера приготовили краску, кисти, валики. Убрали лишнюю мебель, оставив только газовую плиту с баллоном, рассказали, что и как делать.
-Да знаю, знаю. Не в первый раз. Сколько в школе красили. Мы даже спортзал сами покрасили. - успокоительно заявил Сашка.
Он проснулся рано. Побаливающая задница напоминала о необходимости приступить к выполнению порученного дела. Тем более объем работы был большой. Покрасить потолок, стены и пол. Еще успеть с пацанами на вечерний клев на озеро. Говорят, что карась аж на берег выпрыгивает. Икру откладывает на мелководье. Лови хоть руками.
Выпив стакан молока с булочкой, облачаясь в старое трико и рубаху, повязав на голову платок бабы Груни на манер пиратской повязки, Сашка приступил к работе.
Размешав белую краску в банке, потому что потолок должен быть белым, таков был наказ родителей, он приступил к работе. Кисточкой получалось ровно, но медленно. Валиком было бы быстрее, решил Сашка и вылил краску в тазик, в котором мать варила варенье, так как в банку валик не запихаешь, вновь приступил к работе. Вот так быстрее, обрадовался Сашка, не обращая внимания на летящие во все стороны брызги.
Покончив с потолком, он приступил к покраске стен. Стены должны быть голубыми. И голубая краска плюхнулась в тазик. «Да здравствует валик, помощник маляра», - напевал Сашка, продолжая энергично малевать стены, не обращая внимания, что на стекле окон, которые были во все сенки, после белых появляются голубые кляксы, большие и маленькие. Когда со стенами было покончено, он увидел пятна на окнах. Он схватил полотенце, с которым отец всегда ходил в баню, начал стирать пятна. Но краска только размазывалась, и через него ничего не было видно. Вот и хорошо, - решил Сашка, - зато занавесок не надо. Газовая плита и газовый баллон тоже были забрызганы белыми и голубыми пятнами. Недолго думая, Сашка схватил белую краску и усердно начал красить плиту вместе с конфоркой и решеткой. Краска по эмали плиты ложилась полосами, через которые проявлялись голубые пятна. Но это нисколько не беспокоила маляра. Ему показалось, что так даже красивее. Закончив с плитой, он приступил к покраски баллона, но уже голубым цветом. Так должно быть красиво. По крайне мере разнообразно. Для понимания «безграмотных» на баллоне коричневой краской, которой надо было красить пол, написал жирными большими буквами, «ПРАПАН – ГАЗ»
Затем очередь дошла и до полов. В тазик была коричневая вылита краска. Вначале проявлялись и голубые и белые полосы, но потом коричневый цвет взял своё. Увлекшись работой, и планами как он будет ловить карасей руками, Сашка остановился на пороге и вспомнил, что мать наказывала оставить дорожку, по которой можно было бы ходить, пока остальная часть пола не подсохнет. «Да, а как же я переоденусь. Одежда то вся в доме». Недолго думая, он схватил половик, и бросил его, так что получилась дорожка от двери до двери. Оставив все малярные принадлежности у порога, он наспех умылся с мылом, оставив грязные от краски пятна на полотенце, переоделся и с чувством выполненного долга побежал к озеру, где его ждали заветные караси.
Рыбалка действительно удалась. Накупавшись и поймав с десяток рыбин, Сашка шел довольный домой. «Вот, думал он, и работу сделал и семью свежей ухой накормит. То-то, похвалят родители. Мама скажет, вот и кормилец растет».
Но, войдя во двор, понял, что хвалить не будут. Слышно было как ругался отец, всё время, спрашивая у кого-то, ну где его черти носят. Придет, получит по десятое число. А мать, со свойственной материнской любовью, повторяла:
- Ну маленький ещё, сами виноваты, путём не объяснили, что и как делать.
- Маленький, - ругался отец,- А он слушал. Я умею, я спортзал красил. Это ж надо умудрится, газовый баллон в голубой цвет покрасить. «Пропан» и то с ошибкой. Кто этот баллон на замену возьмет. Новый покупать надо. А где деньги? Я вам что, миллионер. Придет, он у меня всю ночь его скоблить будет. И окна оттирать. Художник!
Отец громко хлопнул дверью, ушел, не заметив Сашку, который прятался за дровяной поленницей.
Ну, а потом снова была взбучка, и на весь следующий день работа, под контролем отца, потому что он специально взял на работе отгул на один день, чтобы привести дом в порядок.
Казалось бы, довольно типичная история...
автор: Эллионора Леончик
но вдруг кому-то пригодится. Ведь пишущие чаще всего не ведают, что творят - благо материал дармовой и много, подражай, копируй, тиражируй и восторгайся собственноручно сваянной конструкцией слов - благо, дорога проторена, школьная программа из головы еще не выветрилась, советская песнь тоже, темы общие, рифмы всеобщие, и желающих повосторгаться, оказывается, пруд пруди. Но бывают исключения. Редко, но бывают. Это как раз тот случай.
После фестиваля прибилась ко мне одна пишущая особа, причем мертвой хваткой и не взирая на время суток. В реале и по почте. И меня это почему-то не раздражает, не бесит, не напрягает. Красивая, умная, за 30, с престижной работой и все есть в прямом смысле. Кроме умения писать стихи. А жуть как хочется. Говорю ей: пиши прозу, ведь легко и без напряга умеешь, публиковалась в местной газете, победила в конкурсе юмористической мини-прозы. Нет, говорит, душа требует поэзи и прямо сейчас, ибо любоффъ безумная. Я ей работу свою про "секреты от поэта" - ноль результатов. Я ей в письмах чуть ли не каждую ее строчку на лопатки укладываю - в ответ еще более банальные варианты и предложения. Странно, но с ней меня не тянет на ненормативный метод объяснения законов стихосложения. С кем другим - давно бы уже. А тут всякий раз слова подбираю. Ну, не понимает человек, что значит писать образами - и хоть свою голову оторви и ей приставь. Ладно, придумала для нее байку. Про маляра, который вдруг страстно захотел стать великим художником и почему-то решил, что знает, как это осуществить. Вот именно эта простая байка оказалась настолько эффективной, что рискну поделиться со товарищи.
Итак, Маляр, три ведра краски - голубой, зеленой и белой, кисти, листы фанеры, чья-то дача на берегу озера с красивым пейзажем и нудное занятие покрасить всю эту фанеру для хозяина. И тут Маляра осенило! Прислонил он лист фанеры к дереву, обмакнул кисть в голубую, потом в белую, и... написал буквами сверху листа: это - небо! Потом обмакнул другую кисть в зеленую краску и посередине листа вывел: это - роща! Цвет озера ввел его в непродолжительные размышлизмы, но смешав голубую и зеленую, он остался вполне доволен, и внизу листа появилась надпись: это - вода! Минутой позже он уже послал хозяина к его же фанере и помчался со своим шедевром наперевес к даче Маститого Художника, совершенно уверенный в том, что его "пейзаж" займет почетное место в галерее или даже попадет на аукцион Сотбис... Взмокший, с занозами в ладонях, но окрыленный результатом и фанерой, он поставил свое творение перед Мастером и...
- И где тут пейзаж? Это просто слова: небо, роща, вода. А живопись - это образы неба, рощи, воды. Это не только то, что ты видишь, но еще и то, что ты чувствуешь. И главное - КАК ты это видишь-чувствуешь. Потому что у каждого должно быть свое небо, своя роща, своя вода. Остальное - дело техники...
Странно, но байка сработала. Вчера ночью моя ви-за-ви прислала стих из трех строф, две из которых можно смело назвать не просто стихами. Возможно, я рано радуюсь. А вдруг...
Маляры
автор: Стар Лей
Одним, тёплым летним вечером, когда на небе уже зажглись звёзды, а подлая Луна решила взять выходной, в казарму где обитала третья эскадрилья курсантов, примчался запыхавшийся капитан с повязкой дежурного по полку. Надо сказать, что этот капитан, по должности был как раз начальником штаба третьей эскадрильи. Курсанты второкурсники, народ ушлый, мигом сообразили, что подобное явление не к добру и подобно тараканам постарались скрыться из виду.
Но офицер тоже ведь не первый день в армии служил. Он не стал гоняться за основной стаей, а быстро отсёк путь к отступлению двум десяткам курсантов, которых так неосторожно угораздило находиться в этот момент в умывальнике.
Построив воинство и переписав фамилии в блокнот (очень кстати правильное решение, иначе потом крайних не сыщешь), капитан произнёс следующую речь.
— По моим каналам, — каким именно, он уточнять не стал, — Получена информация, что завтра, к нам, внезапно прилетает с проверкой начальник училища. А у нас…
Что у нас, капитан мог не перечислять и так понятно, что бардак отменный, который бывает в период лётной практики.
— Ну всё, «пэхэдэ», — обречённо подумал курсант, кем чисто случайно, был автор этих строк. Работать что-то совсем не хотелось и он незаметно просочился в самый конец строя, подальше от начальства.
А меж тем, начальник штаба уже приступил к раздаче подарков, пардон, распределением личного состава по объектам.
— Вы двое, — ткнул он пальцем первых и поставил отметку в блокнот, — Занимаетесь вот этим умывальником.
Далее последовали коридор, кубрики, каптёрки. Досталось даже чердачному помещению, куда генерала отродясь не заносило. Когда в строю осталось только три человека, вместе с упомянутым курсантом, объекты уже как бы и закончились. В юных душах уже забрезжила надежда, что пронесло но, как гласит военная мудрость, курсантов больше чем работы не бывает. Капитан перелистнул страницу блокнота и с видом человека, едва не забывшем о главном деле своей жизни произнёс, — Побелить казарму!
— Так, темно же, товарищ капитан, — пытались робко протестовать те, кому судьбой было уготовано быть этой ночью малярами.
— Приказ командира полка, — сказал как отрезал дежурный офицер.
Тут уж не поспоришь, да и в самом деле, что такое ночь в сравнении с полковником?
— В штабе эскадрильи мешок с извёсткой, там же пулевизатор и стремянка, — тираду капитана следовало понимать, — За вас бездельники уже всё сделано, вам осталось только побелить.
По-своему он был прав, не факт, что получи эту задачу курсанты с утра, не провозились бы они с поиском инструмента и извёстки как раз до ночи. Подарок действительно был царским. Тройка курсантов оперативно сбегала за столь драгоценным сейчас имуществом, развела известь водой, процедила её через стыренную с бытовой комнаты марлю (которую каптёрщик вывесил пару минут назад) и устроила оперативное совещание, как лучше выполнить задачу. Логично было поступить как всегда, тщательно выкрасить фронт казармы, хорошо пройтись по флангам, а тыл уже как всегда. Только к тому времени уже совсем стемнело, а перед входом казармы болтался единственный на сто ближайших метров фонарь.
— А давайте начнём с самого тёмного места, — предложил кто-то, а остальные согласились, переходить с тёмного к светлому завсегда легче, чем наоборот. И троица поволокла своё имущество к тылу казармы.
Но вдруг случилось непредвиденное. Что-то там не срослось у старенькой подстанции и она сверкнула праздничным фейерверком, а городок погрузился во тьму.
Автор извиняется, но последующий диалог, не оригинальный текст, а близкий по смыслу перевод на литературный язык.
— Ну что, пойдём капитану докладывать? — прозвучал в темноте голос.
— Эх, знать бы когда свет сделают, — слегка мечтательно ответил второй голос.
— Я не знаю когда будет сделан свет, но знаю что будет с нами после доклада. Капитан ответит, что за это время он уже бы успел сам три раза казарму побелить. А потому, минут через пять, а ещё через пять, уже в новом статусе продолжим выполнять ту же самую задачу, — обрисовал вероятное развитие событий третий голос, на днях он уже побывал на губе, а потому, отличался реалистичностью суждений.
— А что делать? — не унимался первый голос, — Темно же…
— Белить!
— Как?
— На ощупь и на слух. Качай давай!
Зачвакал автомобильный насос и минуту спустя, зашелестел дождём пулевизатор. Потом стало слышно, как его струи забарабанили о преграду.
— Видишь, — назидательно произнёс третий голос, — Когда к стенке подносишь, звук меняется, вот так и побелим.
— Пропусков не наделаем? — засомневался второй голос.
— А мы по несколько раз пройдёмся, извести точно на три побелки хватит, чего её жалеть, — хохотнул третий.
Стремянка, свинченная со списанной пожарной машины вещь хорошая, длинная и насколько же неустойчивая. Но в темноте, оказывается не так страшно. А в армии, кто предлагает идею, тот её и воплощает, если ты не начальник конечно.
И обладатель третьего голоса приступил к побелке. Первый голос пыхтел на пару с насосом, обладатель второго, изо всех сил удерживал, норовящую завалится стремянку.
К трём ночи управились. Отволокли инструмент к штабу, кое-как в темноте помылись и рухнули спать.
— Рота, подъём! — прогремел голос дневального.
— Да ладно тебе, всё равно сегодня генерал не прилетит, смотри какой туман.
Один из маляров, обладатель третьего голоса в темноте ну и… впрочем не столь важно кто он, с трудом открыл глаза. За окнами, действительно стояла непроницаемая, молочно белая мгла. Не было даже видно стоящего в каких-то десяти метров от казармы тополя.
— Вот те раз, это же сколько метров видимости…— подумал было находчивый маляр, как смутная догадка, заставила его одеться и выскочить на улицу. Яркое утреннее Солнце резануло по глазам, в пронзительно синем небе ни одного облачка.
Перед казармой, застыл как изваяние капитан. На его лице читалось, что по-русски звучит приблизительно как сильное удивление.
Маляры сработали на совесть, пропусков не наделали. Даже на окнах…
Маляр
автор: Лида Клейноцкий
1.
Дверь хлопнула, и небольшой кусок штукатурки осыпался на пол. Комендант говорил мне, что б я поскорее закончил уже, наконец-таки заделывать эти уродливые трещины в стенах, но руки все никак не доходят. Да и нет желания усердствовать ради маленькой комнатки в чахлой общаге. Теперь, скорее всего, придется все переделать и сделать, как надо, а то глядишь, и вовсе выселят к чертовой матери.
Шаги за дверью были быстрые, и эхом цокали по коридору. Каблуки, каблуки моей девушки. Она не была из модниц или прочих выпедрёжниц, просто сегодня она их надела что бы быть выше. Быть выше назло мне, потому что я не любил высоких женщин…. Черт…. Высоких блин! Да кроме нее я вообще никого не любил! Так что можно сказать, что высокие просто не в моем вкусе, и она это знает, потому что когда мы раньше смотрели телик я всегда с удовольствием любил дрянно выразится о красоте современных моделей.
Поэтому каждый раз, когда мы ссоримся, она предусмотрительно обувает каблуки. Каждый раз, боже сколько раз она уже вот так уходила за последние три месяца? Пожалуй, если бы мне платили за каждое наше примирение, по баксов двадцать, я бы уже скопил на дешевенькую иномарку. Да уж иномарку, у меня, же и прав то нет. Да и вообще что за бред думать о машине в такой момент.
А о чем думать? Я стою в комнате один, и что-то подсказывает мне, что она вернется не скоро. Еще бы после того что я сейчас ей наговорил, нормальная девушка вообще не вернулась бы. Но можно себя немного утешить моя девушка не нормальная. Не нормальная хотя бы потому, что любит меня.
Мы с ней познакомились на одном творческом вечере, почти го назад. Я часто вспоминаю тот вечер, что бы зацепится хотя бы памятью за ту легкость моей жизни. Обычно эти воспоминания дают силы, и лежать на сковородке повседневности становится легче. Обычно, но не сейчас.
Сейчас я стою над своим письменным столом, устланным блокнотными листами, которые можно назвать свежей порцией стихов. Я смотрю на эти стихи, и в очередной раз повторяю про себя наивное заклинание – Я хозяин и творец, это моё!
Но секунды пролетают стелясь минутами, и приходит понимание того, что шептать себе нечто подобное бессмысленно. Ведь гонец доставляющий записку с заявлением одной страны напасть на другую, не виноват в разгоревшейся войне. Ведь лизинговая компания, не создаёт материальные вещи для того что бы их кому то сдать в аренду, а всего лишь занимается денежными операциями. Так и я – обычный посредник, приемник, настроенный на ненужную чистоту и дающий вещание не зависимо от количества слушателей, с маленькой лишь разницей в том, что прямой эфир можно потом воспроизвести еще раз.
Блин, а ведь все эти листы еще и в чистовик переписывать, похоже, поспать, сегодня не удастся. Не откладывая надолго. Я тут же уселся на неудобное кресло, от которого у меня болит задница, и принялся переписывать. Режим автопилота, это когда пишешь с ошибками, но думаешь, о чем хочешь, сейчас у меня назревал именно такой режим.
Руки выводили корявые буквы, а я летал, где хотел, смотрел что хотел, видел ее дом. Мысленно дотронулся до ручки ее двери….. Но вдруг зашипело радио, зашипел я. Только вместо песней одни помехи и хрипы, и картинка воображения разрушилась.
Немного встряхнувшись и размяв руку, (поверьте, от долгой писанины она затекает), я продолжил.
И с головы все не идет эта частота. Самое обидное, что именно благодаря ей моя жизнь не так скучна, именно благодаря ей я и познакомился с Олей, и как не странно из-за нее пожалуй мы в последнее время постоянно и ссоримся. Что же это получается? Убрать этот мой приемник, сломать его навсегда, и останется – Что?
Ничего. Обычный рядовой человек, Роман Велветов, свежеиспеченный рабочий гражданин, едва закончивший вуз. И не сумевший ничего в этой жизни достичь, кроме как стать маляром в строительной фирме «Строй-Маг»
Да уж не густо. Блин тупое выражение. – Не густо.
Любой, кто, когда ни будь ел густой суп согласится что он гораздо хуже чем его же аналог но с меньшей долей гущи.
Рука снова затекла, и я отвлекся от переписи, окинул проделанную работу оценивающим взглядом. Что ж, половина! Не плохо. На часах четыре утра, на работу нужно выезжать в семь, три часа сна? Хоть три, ведь и их могло бы и не быть…..
2.
Утренний автобус – огуречная банка. Давно перестал протирать обувь – все равно обтопчут. Туман, сыро, на моей остановке, толстые контролерши выловили пару школьников решивших сэкономить на сигареты. У меня проездной, так что разошлись лишь презрительными взглядами. Не знаю почему, но телефон держу в руке, поглядывая на часы. Вроде бы на работу успеваю, но так часто бывает, смотришь на часы, потому что они есть, ждешь подвоха от времени, вдруг замедлится? Нет не надо, тогда придется дольше ждать, ждать Олю. Что-то мне не понравилось в этой мысли, может тот факт, что я откинул вариант самому кинутся в извинения, а может само ожидание, не знаю, но усатый бригадир отвлек от всего и это повод для радости.
Вообще я люблю свою работу, мне нравится красить. Рисование это удел творческих людей, а я – крашу. Когда красишь, можно тоже пользоваться автопилотом и думать о своем.
-Ну что Роман. Давай быстрее. – Подгонял меня усатый нянь, когда я переодевался. – Поедешь с бригадой Курова, объект ты их знаешь, там школа, оббьем работы он покажет.
И вот я трясусь в газели с мужиками, которые травят анекдоты, плюются на своих жен и трещат о работе. Слава достижениям узкоглазых мой дряхленький плеер еще работал, а американские наушники, которые тоже, скорее всего, сделали желтокожие выдавали неплохую громкость.
Красил я сегодня пол, точнее сказать пол в спортзале, объект – школа. А поскольку одну часть правого корпуса они до сих пор доделывают, мне на работу жесткие сроки не ставятся. Приятно работать не спеша. А когда смотришь на результат со стороны, то это еще приятнее. Зал покрасил до конца дня, был удовлетворен.
Дальше снова автобус – банка попросторнее, поскольку не час пик. И вот мой дом. Общественный душ общежития бритвами и прокладками повествует о том, что большинство жителей общаги женщины. Давно уже к этому привык, каждый день мыться и видеть срач в масштабах девяти кабинок с широкой батареей. Маляры все, наверное, моются каждый день, наверное.
Роллтон, два пива. Около ночи затрещит приемник с новым эфиром, не успею переписать старое, утром не выспавшись прокляну будильник. Дни, дни, неделя, месяц.
Ее нет, ни смс, ни звонка, ничего. Я один, как в принципе и было всегда. Нет, конечно же, я ходил к ней домой и не раз, звонил и не раз, писал столько, сколько мог. Но безрезультатно.
Уже на второй неделе, когда я оставил на автоответчике ей свое раскаяние, в котором я честно и искренне чуть ли не расплакался, и в котором я умолял ее вернуться ко мне, в гости в однокомнатную халупу зашло одиночество и страх.
Пожив с человеком почти год я уже не знал, как жить без него. Существовать – да. Жить – нет.
Даже способности к написанию не помогали, как я вам уже объяснял это полностью не контролируется и вместо того что бы выдавить хотя бы строчку о ней, получалось философское переливание воды.
Тогда было принято другое решение. Я стал пить. Нет, нет, я всегда выпивал. Но это было не систематически и не в таких количествах. На работе это же конечно замечали но работать пьяным для работника строительных фирм и компаний это впоряде вещей. Зато было весело, прежде чем что либо закрасить я писал всякие не пристойности вроде таких как « Прораб чмо» или «Путин Крабэ», и в отличии от прежнего себя теперь я не старался заляпаться поменьше, да и в душ ходил гораздо реже. А че, пускай все видят я – Маляр блять! Конечно, мой приемник заглушить было тяжело но когда выпьешь прилично его просто не слышишь, и спишь как убитый, пусть и расплачиваясь утром похмельем.
Однажды меня подловил комендант, порядочная стерва я вам скажу и спросила.
-Рома, когда вы доделаете нам ремонт в блоке?
-Опа. – ответил ей я, вспоминая о том, что раньше речь шла только о моей комнате.
Она почувствовала перегар и решила отложить этот разговор на попозже. Чему я удивился, поскольку не в ее стиле было проявлять милость или сострадание…..
Когда я не был пьян, я все время думал о ней. И о том дне, а точнее вечере, вечере, когда было легко. Хотите верьте хотите нет, но на вечер творчества меня занесло чисто случайно. И вообще давайте ка, я вам расскажу, как так произошло, что мой приемник с нормальных людских материальных частот переключился на эту ненужную.
За полтора года до того самого вечера, летом я работал на одном объекте. Это было пяти этажное здание, здание которое нужно было покрасить. В конце рабочего дня, мы с напарником опускались на люльке вниз. Где то на уровне третьего, может между третьим и вторым этажом, не знаю точно, мне стрельнуло в голову, и я сказал Семену (напарнику), - Давай кто быстрее вниз? –И аккуратненько спрыгнул вниз. Приземлился удачно и все бы хорошо но, по всей видимости, выпрыгивая из люльки я задел ногой ведро, так что, едва приземлившись я получил этим ведром по голове. Огрело меня как следует, в больнице даже лежал, и на голове остался шрам от швов. Вот с тех пор моё радио и шипит в прямом эфире.
А вечер, все очень просто, из глупого любопытства я отослал один стих своему старому учителю по русскому языку, и не сложно догадаться, что тот вскоре позвонил и хвалебно восклицая пригласил меня не вечер. В ту пору я еще не пил, было скучно, друзей не было, думаю: че терять.? Вот и оказался я там, где встретил ее. Ту самую, что смогла полюбить бездаря.
Она тоже читала стихи, но ее чистота была не прямым эфиром. А ее собственной записью, впрочем, как и у всех практически присутствующих в том кругу. Боже эти темные глаза, они просто оглушили все чувства восприятия, и когда кто-то прочитав очередной стих получал аплодисменты я просто хлопал не зависимо от того что он там наплел.
Прочитав же свое, она уже заметила мои глаза, и мы смотрели друг на друга до конца вечера. Она восхищалась мной, я ей, отражение на воде всегда притягивает, одна проблема в него легко кинуть камень. Да так и было, но вода снова собиралась, и мы снова были вместе, правда сейчас камень выплеснул всю воду на берег и уже три месяца я живу засухой.
3. Закрашивая краски прошлого и нанося поверх новые, так легко быть творцом цвета. Так легко вдохнуть свежесть в унылую комнату, серый дом, старый бассейн. Вот только в серую жизнь краски не вдохнуть, не вдохнуть, если краски эти только ушедшая любовь. Я устал, наедятся и в конце концов принял реальность, работа моя цепь, мой долг это неправильная частота, общежитие дом.
Стоит отметить, что стены я таки заштукатурил, и даже покрасил стены в блоке, правда за отдельную плату, вот только пить не бросил, уменьшил количество, но не более. Так было легче, и очертания высохшей краски, которую стоило уже давно ободрать, казались сном. Казалось, что можно быть живым и даже человеком. Я вернулся к водным процедурам, но только совместил их с употреблением пива. Кстати экономно в горячей воде быстрее торкает.
И настал день, который я часто видел, но не мог его себе представить, день, когда меня уволили. Скорее всего, им просто задрало всем смотреть на мой ухудшающийся вид. И они сделали мудрое решение, не утруждая себя в спасении утопленника а, проплывая на корабле мимо него. Как всегда бывает, когда на тонущем появляется клеймо – неудачник.
Расстроился ли я? Да не особо, по настоящему я не понимал всей сложности ситуации, я просто закрылся у себя в комнате, надеясь на отложенные не большие деньги. И не думал, что можно снова устроится на работу.
Пару дней я пописал, пару попил. А потом прилег на диван и начал худеть. Да! Черт побери! Я лег, и послал мир подальше!
Сначала здравый смысл рвался на волю и требовал действий. После голод гнал на поиск заработков, в конце концов инстинкт сама сохранения закричал – ЖИВИ УБЛЮДОК! – Но я ласково ему ответил. – Зачем тебе это надо милок? Давай успокоимся и всё….. День другой и посмотрим что же там за облаками.
Тело ворочалась по кровати и пыталось убежать из комнаты, вырваться хотя бы для того что бы поесть, но сознание я привязал узлом к торчащей по центру пружине. Так что побег был не возможен. Лишь скомканное постельное белье могло говорить о борьбе. Иногда в бреду я ходил в туалет, оставляя все тоже сознание привязанным за разные объекты, иногда красил в спортзале той самой школы шахматную доску на весь пол, но больше всего, что доставало в этом падении на дно колодца так это, то, что радио не умолкало и играло романтические мотивы.
Прямой эфир, без записи, просто слушаю и плююсь последними слюнями. Скотство! я ненавижу этот звук! И в то же время его люблю, люблю за то, что подарил хоть какое- то чувство пусть и краткое. За то, что дал ее. И даже больше, в моей жизни был смысл, наверное, был. Во всяком случае здесь уместно выражение которое говорят верующие, бог дал бог взял.
Это были последние мысли, затем все потемнело.
Она пришла на каблуках. – Ого, подумал я, будет ссора.
Поскольку в общежитии комната просто квадрат без всяких разделений, она стала в центре. А я сидел как истукан на диване.
-Рома я пришла поговорить. – Объявила она, так как будто это открытие века.
-Я знаю, ты на каблуках. – Ответил ей я.
-Рома я люблю тебя. Но так не может продолжаться. Ты поэт и поэт от бога, а влачишь жалкое существование в этой лачуге, и постоянно воняешь краской от этой паршивой работы, давай ты переедешь ко мне? Давай? – С надеждой спросила тогда она меня. – Я занесу твои работы в нашу редакцию, их опубликуют, может тебя возьмут даже работать сразу на постоянных условиях…..
-Нет. – Просто и коротко ответил ей я. А после встал и обняв ее продолжил. – Оля я тоже люблю тебя. И послушай. Мне нравится моя работа, а то что ты хочешь опубликовать, это не мое и не мне это печатать, по крайней мере зарабатывать этим я не имею права.
-Но? Рома. Ромачка!? Зачем же ты тогда их пишешь? Зачем складируешь? – Сделав шаг назад снова запричитала она.
-Не знаю. – Честно тогда ответил ей я. – Потом их опубликуют, кто-то на них заработает, но не мы. Оля давай жить, как жили. Разве все это время тебе было тесно в этой комнатушке, разве плохо не иметь желания к стремлению к каким-то там высотам и быть просто одним целым.
-Плохо Рома! Ты думал о будущем? ты думал, о детях? о семье?! Я понимаю, ты чертов гений, но вернись в реальность, здесь на земле есть законы….
-Я понял! – Вдруг вспыхнул я и резко от нее отошел. Наверное, я подсознательно желал ей чего-то большего, чем неудачник маляр с песнями в голове, наверное, я думал «Пусть найдет себе кого побогаче и поумнее», наверное, я просто стал говорить в прямом эфире. – Я не могу понять простоты, мне не лететь вровень с вами!
Ты прикоснулась к краю души, туда куда другие не доставали!
Мир краски, и коли наши смешались, я кусок листа оторву!
Иди дальше плыви себе счастьем, жить буду? Пожалуй, смогу!
-ИДИОТ! – перекричала она. Но вместо того что бы дверь хлопнула, и небольшой кусок штукатурки осыпался на пол. Она закрыла мне рот своим. И обняв меня, шепнула. – Лист это одно. – Я опустился на кровать, ее тело было теплым и приятным. Я уже хотел приняться за платье, но руки вдруг перестали слушаться. Вся комната вдруг начала лущится сверху, как апельсин, а Оля уплывала от меня как неведомое сияние эфира, я с трудом вытянул одну руку и хотел уже крикнуть, но вместо это еле еле просипел – Оля. – в ответ ее сияние увеличилось еще сильнее. И в ослепительном свете я услышал голоса.
-Ну что, зрачки уже реагируют, это хорошо. Вы не волнуйтесь, выкарабкается. – Говорил веселый бас мужчины. – Еще месецок и будет как новенькой.
-Доктор, а когда он придет в сознание? – Сказал голос, который из всех голосов я не забуду никогда, ее голос.
-Ну, вы знаете сразу так и не скажешь. Если бы вы нашли его на час другой позже он бы и вовсе не выжил, а так какое это уже имеет значение, выкарабкается это я вам обещаю а время, дайте его ему побольше.
Затем хозяйские тапки заскользили по полу. Это врач, по всей видимости, ушел из палаты, и нежные руки обняли одну мою. Я ощущал их очень слабо, но ощущал.
Да пожалуй, мне нужно время, пожалуй, я буду как новенький. И она, ОЛЯ, может быть только моя, как и я принадлежу только ей. Один лист смешанных красок. Одна частота пусть и не верная, но теперь благодаря этому спасению уже точно моя.
И пусть с ее мужа, который станет величайшим писателем, смеются, за то, что в трудовой книжке у него будет стоять профессия МАЛЯР.
Смотри и другие материалы по теме: