Миротворец

автор: Акимъ

 

"Блаженны миротворцы, ибо они 

будут наречены сынами Божьими."

                (Матфей. 5:9)

 

- Напомни, как называется это место?

- Ожегово или Жегово, не помню. Уже никак не называется. Одна изба осталась. В ней и переночуем.

 

Отец шел впереди, по скользкой, осыпанной желто-бурыми листьями дороге. Он был похож на маленького ежа в отсыревшей меховой шапке, мех на которой слипся и стоял торчком. За спиной он нес старую еще дедовскую двухстволку, с которой Лёва  ходил на свою первую охоту. Дорога уходила вверх, на обширный холм, поднимаясь к исчезнувшей деревне.

-Смотри осторожнее ступай. В траве бывшие колодцы, можно с головой нырнуть, -сказал отец.

-Ты здесь давно был? -спросил Лёва.

Отец обернулся:

-Последний раз с тобой, еще до твоей службы.

-Поди нет избы уже? Три года прошло,-сказал Лёва.

-Мишка Косой неделю назад ночевал. Была на месте.

 

Ровно неделю назад Лёва вернулся из армии, принеся с собой "сувенир"-солдатскую каску с голубой полосой. Встреча была не такой шумной как проводы, но "посидели". Мать плакала, отец хмуро молчал. На месте левого уха у Лёвы был большой и уродливый шрам. На вопросы Лёва отвечал неохотно. Да, служил в миротворцах. Да, досталось. Да, слышит этим ухом не очень, но доктор сказал, что внутри ухо не повреждено, это нервное. Должно пройти. Когда ушли навещавшие его друзья, Лёва сказал отцу, что сейчас ему пока не о чем с ними  говорить: "Они как дети. А я чувствую себя старым." 

 

Три дня Лёва просидел с бутылкой водки, глядя в окно. Никто его не трогал. Регулярно, мать приносила покушать и закусить. Вечером приходил отец и они выпивали вдвоём.

- Ты бы пошел погулял. Развеешься. Сил нет на тебя такого смотреть,- говорила 

мать, принося очередную порцию закуски. Вечером отец предложил пойти на 

охоту.

 

Поднялись на холм, откуда открылся красивый вид на окрестные перелески.

-Надо же, Ожегово, -Лёва прикоснулся к изуродованному уху рукой и покачал головой, -Это про меня. Сколько я здесь ходил? Не думал, что это название будет иметь ко мне отношение.

Неожиданно, справа послышалось хлопанье десятка крыльев. Отец присел:

-Косачи! Замри!

Стая тетеревов, черных и блестящих, вылетела вне досягаемости выстрела. Они сели на вершину березы, стоящей посреди бывшей деревни, на самом высоком месте. В холодном осеннем воздухе было четко слышно их бормотание и крики.

Лёва оживился:

-Они на прогал полетят. Стань на перелете, я их сейчас на тебя спугну!

 

Расчет оказался верным. Холеные, блестящие косачи пролетели прямо над лесным прогалом. Отец сбил одного. Лёва держал его в руках, разглядывая красные бровки и клюв с капелькой крови на конце.

-Знаешь, а в Закавказье нет косачей,-сказал он.-Я скучал по ним.

-Пойдем в избу. Сейчас стемнеет, а я в яму упасть не хочу,-сказал отец. 

 

Изба была построена неизвестно кем и когда. Черным, покосившимся силуэтом выделялась она на фоне вечернего неба и среди развалин деревни.

-Давай посидим на улице? Вечер тихий,-предложил сын.

Возле входа в избу развели костер. Отец порезал сало и открыл банку грибов. Лёва разломил испеченный мамой черный хлеб и, закрыв глаза, вдохнул его аромат.

-Я не думал, что он так пахнет,-сказал он.

-Как?-спросил отец.

-Лучше всего. Доставай рюмки...

 

-Ты прости меня,-выпив первую рюмку сказал Лёва.

Отец удивленно поднял брови.

-Помнишь, перед армией я наболтал тебе всякого. О том, что ты неудачник и в жизни не добился ничего? Еще много подобной глупости. Прости, я был дураком...

-Я не добился, ты добьешься. У тебя все впереди, вся жизнь. 

-Нет у меня желаний. Я так испугался, что до сих пор боюсь,-сказал Лёва.

-Матери не говори, она меня героем считает. Стыдно мне...просто стыдно.

-Отнесись к этому как к уроку, теперь ты все знаешь.

-Я знаю, как не нужно поступать. Но не знаю, как поступлю.

-Мне теперь тяжело тебя учить,-вздохнул отец.-Ты стал взрослым.

 

После второй рюмки отец спросил:

-Трудно хранить мир, сынок?

-Я и представить себе не мог, как сильно многие хотят, чтобы была война,-ответил Лёва.-Чтобы все передрались и ненавидели друг друга.

Солнце почти село. Из глубины тихого леса иногда доносились стоны деревьев, качаемых порывами ветра.

-Когда у простого человека становится безумно МНОГО денег, он сильно 

меняется?-спросил Лёва отца.

-Он меняется.

-И если у меня станет много денег и власти, я стану таким же как те, кто заставляют людей убивать друг друга?

Отец ответил:

- Нельзя перейти реку, не замочив ног. Но, все зависит только от человека.

-Когда у тебя нет денег, от тебя ничего не зависит,-возразил Лёва.

-Все самое главное зависит только от тебя.

-А что-главное?

-Это сам реши...

 

После третей отец спросил:

-Чем сейчас думаешь заниматься? Работать, учиться? 

-Не знаю. Чем нибудь простым. Например, пахал бы эту брошенную землю. Охота здесь тоже хорошая.

-Ты бы здесь жил?

Лев поднял голову и огляделся вокруг:

-Если бы это была моя земля? Да.

Миротворец

автор: Дмитрий Воронин

 

 

Утром колхозники по старой привычке собрались у конторы. Бабы визгливо бранились между собой, мужики, покуривая «Приму», пересмеивались, обсуждая государственные новости да вчерашние свои похождения.

– Костыль, а чё ты здесь делаешь? Ты ж вчерась уехать грозился.

– Куды это? – забегал глазками щуплый рыжий мужичок.

– Как – куды, сербам помогать, забыл, что ли? – притворно удивлялись му-жики.

– Не помню такого.

– Не помнит он!.. Вчера вечером полдеревни взбаламутил, ходил, кричал, что, мол, поеду браткам православным подсоблю с Клинтоном разобраться.

– Не может быть, – зарделся Костыль.

– Не может быть! – co смехом передразнили его. – А кто с себя одёжу срывал да в грудь колотил, мол, всех к едреной матери перестреляю, и Клинтона, и Коля, и Ельцина, а сербов в обиду не дам!

– Да брешете вы всё, – отмахнулся Костыль. – Я вчера рано домой пришел.

– Шур, – окликнул Костылеву половину Васек, – твой говорит, что намедни домой без проблем добрался.

– Убила бы гада ползучего! – раздалось в ответ из бабьей кучи. – Явился в одних трусах, еле на ногах держится да и орет: «Собирай меня, жена, в освободи-тельную армию, повестку для меня из Кремля сегодня сообчили, что направляют меня на защиту Югославии! Закуски в мешок сложи, сальца там, лучку, огурчиков, хлебца и рублей сто на поездку дай. Еду я, жена, на войну, может, и не вернусь уж обратно, знать, судьба моя такая». Вот ведь какой Илья Муромец выискался!

Вокруг все грохнули хохотом.

– Ну а дальше? – подзуживали Шуру.

– А что дальше? Самой интересно стало, что дальше будет. Стою, молчу, а этот освободитель чокнутый распинается передо мной в одних трусах. Я, мол, не могу простить такой наглости импирилистам, отвечу на весь их наглеж со всей своей душевностью, я им покажу русскую славу своих предков, напомню, как бра-тья-славяне их колотили, всё НАТО вздрогнет! Чего зенки свои вылупил? Вояка голозадый, пьянь несусветная! – под оглушительный смех набросилась на Костыля супружница

– Замолчи, змеюка! – взвился Костыль. – Будет брехать-то, вот погоди уже, дома поговорим.

– Нет уж, пусть все слушают, – отвернулась от мужа озлившаяся бабенка. – Ну вот, дальше – больше, расхрабрился совсем, кричит: «Баба, где мое оружие?» –  «Какое?» – спрашиваю. Промычал что-то невнятное, – видно, соображал, а потом и заявляет: топор, мол, возьму – буду в горах партизанить, и нож – на разведку хо-дить. Спрашиваю, а как партизанить-то будешь? Отвечает: соберу по югославским деревням всех мужиков-колхозников и уйдем, как Ковпак, в горы – эшелоны на-товские подрывать и на их гарнизоны нападать, а там и наш десант с Лебедем по-доспеет. Разгромим врага – и на Вашингтон, за Родину. Ну а дальше что? – интере-суюсь. А дальше, заливает, Клинтона трибуналом судить будем, НАТО разгоним и Аляску назад себе заберем.

– Что ты брешешь, что брешешь! Совсем из ума выжила! – побелел от злости Костыль.

Народ покачивался от безудержного смеха.

– Костыль, помолчи! Шур, продолжай, не бойся!

– Ну вот, значит, как войну закончим, говорит, вернемся с победой домой. Ты, значит, Шур, всех в деревне собери, столы накрой, самогону побольше навари, я речь толкать буду. Про что? – спрашиваю. Про войну и победу, про партизанов и трибунал, отвечает, про то, как дальше жить станем. Ну и как, спрашиваю, жить дальше после всего этого с тобой придется?

У баб кончились силы для смеха, у многих из глаз катились слезы.

– Шурка, богом заклинаю! – орал опозоренный Костыль. – Что вы верите этой дуре, не видите, что глумится она надо мной?!

– Шурка, – давились слезами бабы, – про жизнь после победы расскажи, ка-ково нам в ней будет!

– Ну вот, я, значит, мешок в дорогу ему готовлю, а он стоит посередь кухни в одних трусах, руками размахивает и будущее мне расписывает, как тот Кашпиров-ский. Мы, говорит, и тут порядок наведем, когда возвернемся. Сразу, мол, как при-летим, десант на Кремль сбросим, всех заарестуем и разберемся, кто там у них в предателях числится, кто нашу страну импирилистам продавал. Всех, кричит, в ла-геря, на Колыму, в пожизненное заключение на хлеб и воду, а потом новую жизнь зачнем строить.

– Заткнись, убью! – рванулся Костыль к супруге, но тут же был перехвачен мужиками. – Всё равно убью! 

– Поди Клинтона убей, герой югославского народа! – огрызнулась Шурка. – Там тебя, поди, заждались, когда ты поезда под откос пускать начнешь.

– В горах! – грянули с новой силой мужики. – Давай, Шур, про счастливое будущее!

– Ну, я и говорю, запел, значит: Шур, колхозы восстановим, деньги вовремя платить начнем, всех чиновников в районе в дерьмочисты переведем, а нашу бух-галтерию – им в помощники. Зарплату положим для них рублей в десять, доллар отменим и всех спекулянтов землю пахать пошлем. А сами в ихние дворцы все-лимся – и на Kипр, в море купаться, каждую неделю на выходные ездить будем.

– Ай да Костыль, ай да сукин сын! Небось дворец-то Березовского себе при-смотрел, не больше и не меньше, а?

– Да идите вы, – уже слабо отбивался незадачливый партизан. – Нашли кого слушать.

– Продолжай, Шурка, – задергали бабы не на шутку разгорячившуюся жену героя.

– А чего продолжать, заканчивать пора! Я к этому времени мешок с продук-тами ему собрала, протягиваю и говорю так жалостливо: «Вот, Ваня, харчи тебе на дорогу, паспорт там в тряпочку завернут. Всё, Ваня, иди отсюда и без победы не возвращайся. Я тебя ждать буду».

– Ну, а он что? – застонали бабы.

– А что? Уставился на меня, как баран, да как заорет: ты куда это, мол, меня гонишь? Я ему втолковываю: как – куда, в горы к сербам – эшелоны подрывать, сам же собирался. Да?.. – удивляется. Забыл, видать, начало разговора. Так, может, спрашивает, это до завтра отложить? Нет, отвечаю, раз собрался, иди. Да куда я на ночь глядя, кричит, и без одежды? Одежду, говорю, тебе в Югославии дадут, ты, мол, домой уже без одежды пришел, а ночью, продолжаю, добираться сподручней – никто тебя не заметит, когда через границы переходить станешь, да и сам гово-ришь: партизанить собрался, а партизаны только по ночам и орудуют.

– Врет! – забился в бессильной ярости Костыль.

– Не вру, вот те крест, – перекрестилась Шурка. – Заныл, значит, как я, мол, без денег, дай хоть сотню. Не, говорю, русские деньги тебе там ни к чему, а долла-ров у меня отродясь не бывало. Ступай, говорю, Ваня, время не терпит, а то как не успеешь к сроку в горы прийти, до рассвета не управишься, импирилисты перехва-тят, они ведь тоже не дураки, на разведку ходят, – закончила Шура.

– Не томи, рассказывай дальше, – загалдели вокруг.

– А всё.

– Как – всё?

– А так. Я ведь другой рукой уже скалку над головой занесла, он-то понял, что не шучу, и шмыгнул за двери. Я – дверь на крючок и спать. Вот сейчас только и встретились.

– Где ж ты, Костыль, был всю ночь? – повернулись к рыжему мужику сель-чане. – К границе разведку делал, что ли?

– На сеновале спал, – уныло прохрипел Костыль. – Проснулся – ничего не помню, слез с сеновала, смотрю – одежда на заборе висит.

– Это я тебе вчера ее туда повесил, – засмеялся Васек, – когда ты ее по доро-ге разбрасывал.

– Не помню я ничего.

– Цирк с тобой, да и только, – похлопывая Костыля по плечам, успокаивались мужики. – То ты армян рвешься от землетрясения спасать, как напьешься, то Белый дом защищать, то в Чечню воевать, а теперь вот в Югославию собрался. Клоун ты, Костыль.

– Так ведь душа у меня не на месте, – защищался сердобольный мужичок. – Как выпью, так всю эту несправедливость готов одним моментом изничтожить, а то ведь жить невозможно.

Миротворец

автор: Ари Какабадзе

 

Порой жизнь человека значит так много. Но чаще - ничего.

 

Он жил не очень давно, не очень обычной жизнью, но она была реальна для него как сейчас Вы или я. Таких как он в мире хватает, и каждый из них всегда будет вызывать в людях самые противоречивые чувства. Никто никогда не скажет: "Про него не слышал. Не знаю, что и сказать..." Каждый имеет свое мнение по поводу Его жизни.

  Его жизнь началась не так уж давно, по сравнению с жизнью планет и Вселенной. Начало было довольно обычным и непримечательным: не совсем благополучная семья, исключение из школы, раннее сиротство. В нем еще долго жила боль от потери матери. Его воспитали дядя с тётей, та же, что родила, появлялась в доме редко, но он все равно очень её любил. Она была такой же как он: бунтарь-одиночка, предпочитающий личную свободу всему, что ему предлагали. Она оставила сына на попечение сестры, и, наверное, достойна всяческих презрений. Но она, сама не замечая, влюбила его в себя так, что ещё долгие годы полуброшенный сын горевал о безвременной кончине матери. Она была для него авторитетом, которые он никогда не признавал. И все из-за её "бунтарства," отличавшегося спокойствием и естественностью. Она была активной и независимой, всегда в хороших отношениях с обществом. Ему же каждый раз приходилось конфликтовать с окружающими, чтобы быть таким, какой он есть. 

 Но вскоре он стал тем, кем был - лидером, гуру, миротворцем. 

 Все началось очень просто. У каждого из нас была такая история. Лучшие друзья, лучшая музыка, искусство, слава. Скорее мечты о славе. Весьма и весьма честолюбивые. Он собрал вокруг себя всех, кого любил и уважал. И покатилось...

Наступил вечер трудного дня. Дня, проведенного в приятных, тяжелых заботах.  Кто об этом не мечтал? Тут и слава пришла почти сразу. Она не заставила его, талантливого и необычного, ждать слишком долго. По сути дела,она до сих пор его преследует, хотя, наверное, не нужна уже. Она и убила его потом, из ревности. Вот этого он, наверняка, не знал. И только в конце понял, когда было слишком поздно. Но сначале она лелеяла его и носила на руках, как любимое дитя. Не хотела расставаться. И не рассталась. 

 А он любил этот мир, любил искусство, сына. Но больше всего, он любил людей. Иногда себе в удовольствие, иногда по призванию.  Он был против Войны против людей. Make Love, not war. Это про него. Всегда творил только любовь (даже когда бил окна проезжающих электричек).

 И, наконец, он сотворил и свою любовь. Свою. Единственную. 

 Вскоре после торжественного пришествия Славы появилась Она. Или, говоря точнее, Оно. Любовь была, наверное, все таки первой, потому что настоящая любовь она и есть первая. Она была очень страстной, очень необычной и самой натуральной (если так можно выразиться). Она оплела его своими длинными черными косами и проникла в его душу и тело. А он пел. Он пел о ней всюду и постоянно. Некоторые его не понимали, другие осуждали, третьи (а их большинство) осуждали Её. Но что влюбленным до каких-то досужих, завистливых разговоров? А завидовать было чему. Им и до сих пор завидуют. Я, например.

 Но никто ни в чем не был виноват. Это была судьба. Судьба встретиться срединным ноябрем и снова стать девственниками. А потом, потом рассказать о своей любви миру. Здесь было всё: тайные письма, страстные ночи, недели в постели с любимой, попытки самоубийства, счастливые возвращения. И, наконец, сын. Единственный плод их вечной стремительной любви, ради которого он забыл всё. Слава, его старая любовница, ныне просто приятельница, отошла на дальний план. Впереди с развевающимися длинными, черными, как смоль, волосами стояла Оно с любимым сыном на руках. Здесь он забыл все. Он стал лучшим в мире отцом, нянькой, воспитателем, мужем, примером. А ведь еще недавно он был настолько независим, свободен и необуздан, что никакая сила не смогла бы смахнуть с его тонкого лица циничной улыбки. Но он поддался Любви. Растворился в ней полностью, и в этом его Сила. Так в его борьбе за мир появилось самое страшное и побеждающее оружие.

 Но слава завидовала. С каждым днем она ревновала все больше и больше. И, наконец, не выдержала его счастья. Белым декабрем она подстерегла его поздно вечером и выстрелила всей скопленной обидой и тоской. "Я так сильно тебя люблю. Я не имею права делить тебя с кем-то. Поэтому я дарю тебя всем. Я хочу, чтобы твои дети прославились тем, что ты их отец. Я хочу, чтобы твоя жена стала известной из-за того, что её губы когда-то касались твоих волос. И пусть такая участь постигнет каждого, который хоть как-то к тебе относился. Я не убиваю тебя, любимый, я дарю тебе вечную жизнь". 

  Он умер по дороге в больницу. 

  Остался невыполненным сорокалетний план, составленный Оно для них. Осталось двое мальчишек от разных женщин. Остались его стихи. Остались миллионы людей без чего-то... И остался тот мир, сотворенный им для нас, который мы с обязательно должны сберечь. Make love, not war. Это про нас. 

Миротворец. Кто он?

автор: Эльфа

 

   Как-то раз я услышала притчу, которая заставила меня о многом задуматься. «Жил на земле один добрый человек. Он всем помогал и очень хотел, чтобы на земле был мир. Однажды встретил он волшебника, и тот сказал, что исполнит любое его желание. Человек, не задумываясь, сказал, что хочет мира на земле. «Хорошо», - ответил волшебник. «Будет тебе мир на земле», - и исчез. Счастливый человек вышел на улицу, думая, что в миг всё будет по-другому, и он не ошибся. Улица была пуста, на ней не было ни души. «Что произошло?!» -  в ужасе закричал человек. – Я просто хотел, чтобы все жили в добре и согласии и не было войн». «Это невозможно», - спокойно ответил появившийся волшебник. «Мира не будет, пока на земле есть люди…». Всё вернулось на свои места, и человек понял, что волшебник прав». 

   Я думаю, этот рассказ как нельзя лучше подходит к этой теме. Так кто же такой миротворец? 

   В библии сказано, что Бог создал землю и всё, что на ней за семь дней. Бог сотворил мир. Бог-миротворец. На земле царила полная гармония, пока не появился человек, который, как мы уже знаем, не может жить в мире. Не может или не хочет, или не знает как? А если хоть на минуту каждый из нас задастся вопросом, что такое мир для него, и попробует обрести его внутри себя. Что он потеряет? Может быть, только время? Зато сколько он обретёт! Что если попробовать забыть про все проблемы, выкинуть обиды из головы, идя по улице, замечать цветы на клумбах, улавливать аромат свежей листвы и просто наслаждаться каждой минутой прожитого дня. Что стоит улыбнуться прохожему, помочь старику, поздороваться с соседом? Для нас никаких усилий, а зато как приятно! Если каждый из нас, проснувшись утром, будет думать не о предстоящих трудностях, долгом рабочем дне и проблемах в семье, а о том, что начался ещё один светлый и ясный день нашей жизни, к сожалению, единственной. Проблемы сами уйдут, а положительная энергия и хорошее настроение помогут не только нам самим, но и окружающим нас людям. «Красота спасёт мир», - писал Достоевский. Да! Красота наших чувств, наших помыслов, наших дел, наших устремлений. Если хоть раз попробовать сделать что-нибудь из вышеперечисленного, то жить станет легче и интереснее. И тогда каждый из нас сможет назвать себя миротворцем! Тогда людям не за чем будет воевать и убивать ни в чём не повинных стариков и детей, говоря при этом: «Мы сражаемся за мир!» Я не понимаю, как можно за мир сражаться и проливать кровь?! Ведь там, где проливается кровь, там рождается только зло и ненависть. Мы должны найти другой путь. Мы должны уважать и ценить друг друга, независимо от страны, в которой живём, языка, на котором говорим и цвета кожи.

   В словаре С. И. Ожегова говориться, что миротворец – это тот, кто способствует поддержанию мира, чьему-нибудь примирению. Это значит, что, создав мир, мы должны общими силами оберегать его и не дать нашим проблемам, предрассудкам и предубеждениям уничтожить его.

   Каждый человек должен внести свою лепту в сохранение мира на Земле. Если кому-то все равно, как он живет, то пусть он задумается о будущем поколении, о своих детях, которым достанется земля, полная нерешённых проблем, войн и конфликтов. Наши дети должны жить в спокойном мире. Ради них мы должны объединиться. 

   Миротворец. Кто он? Так почему же он?! Мы! Все мы! Вместе!