На этой странице "Любимая Профессия" рада представить вам занимательные рассказы о профессии бурильщика, которые с любовью и душевной теплотой написали современные авторы. Спасибо авторам за труд и талант.Рассказы про бурильщика
Родился в спецовке
автор: Владислав Русанов
Каждый год я принимаю участие в проведении экзамена на получения третьего разряда машиниста буровой установки механического вращательного бурения. Во время подготовки и проведения этого экзамена приходится выслушивать огромное количество разнообразных историй об ужасных травмах и увечьях, полученных людьми по собственной небрежности или в следствие грубых нарушений правил ТБ коллегами по работе. Нередки и смертельные случаи. Нет сомнений, правила техники безопасности написаны кровью. Однако больше мне запомнились не кровавые, леденящие душу рассказы, а более жизнерадостный случай, произошедший в одной из геологоразведочных экспедиций Луганской (тогда еще Ворошиловградской) области.
Немного о бурении. Для замены изношенного породоразрушающего инструмента на новый на буровых обычно проводятся спуско-подъемные операции, сокращенно называемые СПО. Суть их заключается в том, что всю длиннющую бурильную колонну извлекают из скважины по частям. Каждая часть называется - свеча. Свечи устанавливают внутри буровой вышки вертикально на специальное приспособление - подсвечник. Каждая свеча состоит из четырех труб, соединенных между собой муфтами - короткими патрубками с внутренней резьбой. Эти муфты по диаметру выступают за пределы бурильной колонны и, естественно, при вращении внутри скважины изнашиваются в первую очередь.
Теперь о рабочих. Обычно на буровой установке находятся два человека. Бурильщик, управляющий буровым станком, и его помощник. При СПО бурильщик лебедкой поднимает бурильную колонну из скважины, а помощник свинчивает-развинчивает свечи и ставит их на подсвечник.
Так они и работали в тот день. Глубина скважины ушла уже за восемьсот метров. Следовательно процесс СПО обещал быть утомительным. Никто не торопился. Правила ТБ тоже никто не нарушал. Однако предыдущая смена не отследила степень износа муфт и при постановке одной из свечи две муфты из трех лопнули. В руках у помощника (сокращенно - помбура) осталась четырех метровая труба, на которую он, вытаращив глаза уставился. В это время отломившаяся такая же труба упала на него вертикально, как копье, пущенное со стены осажденного замка.
У наблюдавшего за этим со стороны бурильщика за эти мгновения пронеслась перед глазами не только прошедшая жизнь, но и будущая. Причем последняя должна была пройти где-нибудь в районе озера Байкал на лесоповале. Или, как минимум, работа грузчиком до самой пенсии. Поскольку бурильщик считается сменным мастером и за все ЧП получает лично по полной программе. Он каким-то чудом не забыл закрепить рычаги лебедки и бросился к помбуру, который стоял неподвижно (что называется "как кол проглотил") с торчащей, как показалось бурильщику, из спины трубой. А надо сказать, что трубы имеют диаметр пятьдесят миллиметров и, вонзись такая в человека, мало не покажется.
Наполовину поседевший бурильщик схватил неподвижного и бледного помбура за плечи и вдруг тот расстегнул спецовку и шагнул вперед, вытаскивая руки из рукавов. Труба осталась торчать в деревянном полу бурового здания, пробив его и уйдя еще на полметра в не очень мягкую землю. Оказалось, что она скользнула по каске сзади и попала помбуру за шиворот курточки-спецовки. Вышла внизу, пардон, в районе седалища и воткнулась в пол. Произошло это все так быстро, что сразу и счастливчик не понял каким чудом он остался жив.
В связи с чудесным спасением было:
а) выпито пол ящика водки "Столичная";
б) старшему буровому мастеру влепили строгий выговор за низкую технологическую дисциплину;
в) бригада была лишена премии по той же причине (а также за безобразную пьянку в непосредственной близости от административного здания экспедиции);
г) помбур получил прозвище - рожденный в спецовке (поскольку всеми единогласно было признано, что именно она, а не пресловутая рубашка, спасла молодую жизнь).
Бурильщик
автор: Александр Кольцовъ
Знавал я одного гавнистого человека…. Нет, знавал я их, пожалуй, превеликое множество, но то был поистине крупно-гавнистый такой человек. Он во всём был так сверхгавнист, что порой казалось так много в нем говна, что и самого человека за всем этим почти и не видно даже. Ну, до того на этом фоне злобном был он трудноразличим. Был он силён, громогласен, прям и крут, и компромиссу совершенно не подвержен; Точки зрения изяществом не отличались и буквально по каждому поводу он лишь усиленно так вонял, что и разговаривать-то уж вочень не хотелось.
Но вот однажды довелось мне увидеть работу его, то есть гавнистого человека этого… А был он бурильщиком. Он бурил своей бурилкой какую-то скважину за достаточно большие деньги. Когда он только еще договаривался за цену этого бурения было видно - как-же повышенно говнист человек этот… (прям не по бурильщицки аж как то).
И вот в нелегком этом и скучном процессе бурения уже, натыкнулся его бур на какую-то там жилу, тоже гавенную, при том – под давлением. Столб всякого говна: грязи, воды и пара взмыл на несколько аж метров, а дело про меж тем было зимой. И вот всё это дерьмо опускалось сверху и накрывало всю буровую вместе с этим и без того уже гавенным до краёв бурильщиком. Но он продолжал свое грязное занятие… С него стекало все, что лилось сверху, а когда он отходил по делам, то все это застывало панцирем и иногда трескаясь, отпадало и со звоном разбивалось… А он возвращался и снова и снова лишь продолжал бурить свое бурение… Он, как и установка его буровая словно бы стал этаким монолитом, большим и грязным и монументальным. Только установка стояла себе спокойно и лишь там что-то во внутрях её крутилось... Он же, несмотря на сильно увеличившиеся собственные размеры, сильно мешающие его работе, всё бегал, матерился и продолжал и продолжал бурить. Толи же он боялся просто, что если остановить этот процесс, то всё замерзнет к чертовой и какой-то там ещё матери, и уже навряд ли когда-то оттает, а толи технология такая... специфическая. А толи жадность какая-то остервенело злостная руководила им... Но он бурил, и он бурил так, как пожалуй никто из смертных, из не бурильщиков, пожалуй ни за что и никогда такого б повторить не смог. Еще казалось иногда, что не за яму он там здравие свое кладет и так рискует, а как бы он воюет что ли..., воюет жестко и жестоко, как ни за какие деньги, ни за стимулы и ни за что просто нельзя и невозможно вовсе. Как будто бы он воевал со собственною смертью, и без сомненья побеждал её.
Когда он закончил, то и без того гавенный, был он чистым воплощением абсолютного говна…, т.е. как снаружи так и внутри… и лишь внутри как будто бы светилось что-то... И когда он брал деньги из рук заказчика, последний сказал: Вот бы оно не надо бы мне было лично всё это сто лет…, - Работа такая…, - Ни за какие за деньжищщи….
Ничего на это не сказал ему гавенный человек этот и бурильщик, потому как видимо бурильщик-то он как раз был совсем даже не гавенный, а напротив даже – самый что ни на есть настоящий… А вот скажите-ка вы мне теперь к примеру: Кто-же говно это будет бурить тогда если не люди такие, пускай и совершенно изнутри как-бы говенные, не чистые, тугие…?
Отседа вывод - все люди – Братья…. Только вот гавенности количество у всех нас разное…
А, скажите вы мне еще тогда: С кем как не с такими вот бурильщиками пойти в разведку, победить врага, на смерть пойти? Хотя же за столом с ним восседать я-б почему-то не хотел. Вот воевать – то ДА... (а именно – не захотел бы тоже (шутк.)). – С таким лишь и пошел бы, ежели б пришлось...
Свезло мне, видел я и его... был с ним знаком... тем и горжусь.
Смотри и другие материалы по теме: