На этой странице "Любимая Профессия" рада представить вам современные сценарии про профессию поэт, которые с любовью и душевной теплотой написали современные авторы. Спасибо авторам за труд и талант.

Сценарии про поэта

Платон и поэт
автор: Калина Кассовиц
 
Действующие лица:
Платон
Поэт
Место действия: Афины. 
 
К Платону однажды пришел странствующий поэт. 
 
Поэт: Платон, почему ты так не любишь моего великого учителя Гомера? 
 
Платон: Поэт, уйди, ты мешаешь мне.
 
Поэт: Неужели такой скромный человек, как я, не стоит внимания великого Платона? Ответь же на мой вопрос и продолжай свои занятия. Я приехал в этот город ненадолго и время мне дорого, как и тебе. 
 
Платон: Нет, ты не ценишь своего времени, раз отнимаешь его у других.
 
Поэт: Почему ты так говоришь мне? 
 
Платон: Ты поэт, и этим все сказано. Завлекаешь народ сладкозвучными песнями, в которых нет ни семени правдивого - все ложь. Забираешь у людей то время, которое они могли бы потратить на иные занятия. 
 
Поэт: Не все же пчеле трудиться! Был я в одном городе. Ко мне подошел старик, у которого два дня тому назад умер сын. Он положил мне руку на плечо и попросил: спой, утешь плачущего! А что скажешь ты, Платон, безутешному? 
 
Платон: Не утешения люди должны искать, но истины. 
 
Поэт: Забудь, великий, про то, что должно... Сколько людей бродят впотьмах, истины не ищут, но нуждаются в утешении! Неужто забыть про них, Платон? 
 
Платон: Про что ты спрашиваешь меня? Мои глаза обращены к свету. Скоро зайдет солнце. 
 
Поэт: Посмотри на меня, Платон! Закат солнца ты увидишь еще не раз, а я уйду, и больше мы не встретимся. 
 
Платон: Что правда, то правда. Один мудрец, когда у него умер сын, сказал: "Когда я рожал его, знал, что будет смертен". Так и я, как ты пришел ко мне, знал, что рано или поздно ты уйдешь. 
 
Поэт: Платон, твои глаза видят только свет солнца, а белого света не видят. Я пришел к тебе, чтобы спросить: почему ты не любишь великого Гомера?
 
Платон: Я говорил тебе. Его песни бесполезны и лживы. 
 
Поэт: Как же быть с твоей философией, Платон? Уж не лжива ли она также? Или небеса подали тебе особый знак? Может быть, тебе являются Боги? 
 
Платон: Не смейся, поэт. Не равняй выдумку с истиной. Мне истина показала хоть краешек своего покрывала. А что есть у тебя? Твоя кифара? На ней даже струны изогнуты. Как ты играешь на ней? 
 
(смеется). 
 
Поэт закусывает губу и проводит пальцами по струнам. 
Я спою тебе, Платон, одну песню. Если она не тронет тебя, можешь съесть мое сердце. 
 
Поэт (поет):
Я - тебе, ты - мне. 
Времени полно: свой час для мыслей, свой час для песни.  
Сотни философов стоит один врачеватель искусный. 
 
Только послушай, как славно звучит тишина: 
Шепчет она и душу мою наполняет весельем. 
Солнце восходит и небо в янтарь обращает,  
Крик из души исторгая - подобие скорбного плача. 
 
Плачь! Смех – для богов, тяжелый и терпкий. 
Ты же - лишь мелкая рябь на поверхности гладкой. 
Самый прозрачный янтарь в руках властелина 
Глупому камню подобен – глаза подыми и увидишь. 
 
Платон (после некоторого молчания): Солнце зашло.
 
Платон встает. Дает поэту деньги. 
 
Платон: Возьми. Не хочу твоего сердца. Слышал ты о такой заповеди: «Сердца не ешь»? Прощай. 
 
Платон уходит. 
 
Поэт (бросая деньги на землю): Проклятый философ! И слезинки не пожертвовал бедному поэту!
Поэт и Музыкант
автор: Сергей Фроловнин
 
Они встретились на улице, случайно. Равнодушно пожали друг другу руку. Стандартно спросили, стандартно ответили. Они понимали друг друга, поэтому этот обряд обрядом для них и был – вынужденным и неизбежным. Музыкант спросил закурить. Поэт дал. Закурил и сам.
 
Музыкант. Ты куда?
 
Поэт. Домой. Спать хочу. Отпросился. А ты?
 
Музыкант. На работу.
 
Помолчали.
 
Музыкант. Пивка бы попить. С похмелья.
 
Поэт. Я тоже. Идём.
 
По дороге не разговаривали. О чём?
 
В магазине купили три бутылки – музыкант сказал, что ему хватит одной – зашли в кафетерий, встали у высокого столика друг против друга и стали пить. В кафетерии они были единственными посетителями, даже продавщица куда-то ушла.
 
Пиво было свежее и вкусное, день серый и унылый, говорить же было не о чем. Они это понимали и не тяготились молчанием.
 
Поэт. Дай что-нибудь почитать.
 
Музыкант (с усмешкой). Бог с тобой, я год печатного слова не видал.
 
Поэт. Я имею ввиду своё. Современных печатающихся гениев я и сам не читаю, не тянет что-то. Предпочитаю творчество своих знакомых, довольно нередко встречаешь ценное.
 
Просьба поэта несколько обескуражила музыканта, на какое-то время он вышел из состояния равнодушного цинизма.
 
Музыкант. Так ты хочешь почитать моё?
 
Поэт. Да.
 
Поэт с тоской ждал, что его собеседник скажет что-нибудь типа «Я весьма польщён Вашим вниманием к моим столь несовершенным литературным опытам» и был рад, когда музыкант остался самим собой. Поэту льстило, что музыкант, которого он уважал, не ломался с ним, как он это делал с теми, кого считал неумными, а таких было много.
 
Музыкант. Я уже не пишу. Давно не пишу.
 
Поэт. Но писал.
 
Поэт знал об этом, но не знал, что он писал – стихи или прозу. Он знал также, что музыканта не печатали, что дома у него лежит куча конвертов из редакций и что после пятидесятого отказа он потерял надежду и больше ничего не посылал. Бросил ли он тогда же писать, или ещё писал?
 
Музыкант. Ладно. Дам. Только у меня неаккуратно. Со вставками, исправлениями.
 
Поэт. Черновики?
 
Музыкант. Не переписывать же! Они предназначались не для такого чтения. А всё отпечатанное сжёг по пьяни. 
 
Поэт. Ничего, разберусь как-нибудь.
 
Поэта тоже не печатали. Правда, у него конвертов с отказами не накопилось ещё и десяти, но он свои вещи переписывал и даже печатал на машинке. Музыкант был уверен, что поэта ждёт та же участь. Поэт же верил в свою исключительность, а вернее – в свой случай, в свою счастливую случайность.
 
Они допили пиво, вышли на улицу, закурили. Помолчали, глядя на прохожих, спешащих по делам.
 
Поэт. У тебя рабочий день не регламентирован?
 
Музыкант. Почему же. Просто такая контора, что на первом этаже можешь сказать, что был на втором, а на втором – что на первом. Сейчас пойду.
 
Помолчали.
 
Поэт. Играешь всё там же?
 
Музыкант. Там же. Кстати, принёс бы ты что-нибудь своё. Но знаешь, какого типа…
 
Поэт. Песенного.
 
Музыкант. Да, чтобы на музыку ложились. А то стихи-то есть, но петь нечего. У одного – исповедь, далеко не искренняя, «всё у меня в жизни не удалось, никто меня не понимает, никому я не нужен, никто не жалеет». Душевные излияния кретина. У меня и в своей жизни проблем хватает. У другого – вроде и тема ничего, и на музыку ложатся, но такой примитив! У третьего, кажется, всё хорошо, но не поётся.
 
Поэт. Примерно ясно, что нужно. Писать специально я не собираюсь, пока, во всяком случае. Если дело пойдёт, тогда посмотрим. У меня есть куча старых песен. Но предупреждаю – все они в большей или меньшей степени паршивые.
 
Музыкант. Такие и нужны. Без претензий. Осмысленные тексты успехом у публики не пользуются.
 
Поэт. Чтобы петь осмысленные тексты, нужно быть «Машиной времени».
 
Музыкант. Или Булатом Окуджавой – их слушает один из тысячи. Так принесёшь?
 
Поэт. Ладно. Я буду что-нибудь с этого иметь?
 
Музыкант. Конечно. Если текст понравится, музыка напишется, то… Всякий труд должен оплачиваться.
Они вновь замолчали.
 
Поэт. Скажи, зачем тебе это? Для музыки, денег, деть себя некуда?
 
Музыкант. Ради денег. В конечно счёте всё ради денег.
 
Поэт. Тогда проще.
 
Музыкант. Да.
 
Они ещё помолчали.
 
Поэт. А для себя занимаешься музыкой, для души?
 
Музыкант. И для души, конечно, тоже. Фифти-фифти. (Без укора и не в отместку) Ты ведь тоже пишешь в стенгазетки к разным годовщинам. Правда, они не для публики. Никто не знает, для кого и для чего такие стихи. 
 
Поэт (поправляя). Не хочет знать. Да, я делаю это. Но не фифти-фифти, для себя больше.
 
Музыкант. Зато, что не для себя, отнимает больше сил.
 
Поэт. Это правда, потому что в этом положении ты и насильник, и жертва насилия. И я на этом не зарабатываю. Деньги, я имею в виду.
 
Музыкант (зная, какой последует ответ, но не злорадствуя по этому поводу). А была бы возможность, зарабатывал бы?
 
Поэт (без стыда и вообще без эмоций). Конечно.
 
Они опять помолчали.
 
Музыкант. Не забудь про песни. Дай ещё сигаретку.
 
Поэт. На. Ты тоже не забудь про своё.
 
Они простились вялым рукопожатием, избавив друг друга от пожеланий всего хорошего и проч., и пошли в разные стороны. Бог даст, ещё свидятся…

Смотри и другие материалы по теме:
Загрузка...
Наверх
JSN Boot template designed by JoomlaShine.com