На этой странице "Любимая Профессия" рада представить вам современные рассказы про профессию мичман, которые с любовью и душевной теплотой написали современные авторы. Спасибо авторам за труд и талант.Рассказы про мичмана
Мичман
автор: Дарья Чеширская
Корабль тихо покачивался на волнах. Свежий ветерок гулял по палубе, то и дело взлохмачивая и без того растрепанные кудри молоденького матроса. Паренек усердно драил палубу. Но новый порыв ветра заставил его оторваться от досок. Матрос разогнулся и посмотрел вдаль. Корабль находился неподалеку от острова.
Сицилия. Одно только слово заставляло сердце трепетать и разум порождать все новые фантазии. Земля притягивала взгляд, манила и звала. Как жаль, что они здесь не за этим. Паренек облокотился на борт корабля. Как же хочется сойти на землю…
- Что надоело барахтаться по морям? – голос раздался почти над ухом матроса.
- В-ваше благородие! – матрос аж подскочил. Перед ним, насмешливо улыбаясь, стоял молодой мичман Александр Домашенко, - Я не мечтал! Я… я… я…
- Смотрел, - подсказал офицер. – Я тебя понимаю, самому уже надоел этот корабль.
Мичман облокотился на борт и направил свой взгляд на остров. Матрос на вытяжку стоял рядом.
- Красиво, конечно. Но поскорее бы добраться до Греции.
- Ваше благородие, а мы справимся с турками? – испугано спросил матрос, подходя поближе.
- Справимся, - с уверенностью улыбнулся Домашенко, чуть подвинувшись. – От их флота, почитай, ничего не осталось. Одного нашего «Азова» хватит, чтобы турки удирали без оглядки.
- То есть мы освободим Грецию? И нас назовут героями? – парень вновь посмотрел на остров. Быть может он сумеет вернуться сюда после войны, на законный-то отдых.
- Назовут. Всех нас.
- Что даже простых матросов? – усомнился мечтатель.
- Конечно, - мичман выпрямился и доверчиво заглянул парню в глаза. – На таких как ты, простых матросах, и держится весь флот.
- Ваше благородие, - подошедший юнга, тихонько тронула офицера за рукав. – Вас вызывает к себе капитан.
- Хорошо, - Домашенко улыбнулся на прощание и последовал за мальчиком.
Матрос проводил его взглядом. «Эх, ему всего-то девятнадцать! А уже мичман!» Подумал и с остервенением принялся за работу.
* * *
К вечеру ветер усилился. Начинался шторм. Александр Домашенко сдал вахту и с облегчением направился в свою каюту. День выдался не из легких, корабль было необходимо, как следует подготовить. До Греции рукой подать, а значит и турки тоже близко.
Оказавшись у себя в каюте, мичман снял форму и умылся. Юнга принес ему чай. Мальчик весь вымок. По палубе уже вовсю стучал дождь. Но под него даже лучше читается. Бурь молодой мичман не боялся.
Заступившим на вахту было не до чая. Шторм крепчал. Послышалась команда «Убрать паруса!». Пятеро матросов быстро полезли вверх. Реи ходили ходуном. Один из парнишек, вихрастый малый оступился. С криком и воплями он полетел вниз.
Александр только с наслаждением вытянул ноги и взялся за любимую книгу. Но увидев за окном каюты падающего человека, немедленно вскочил. Книга отлетела в угол. Выбив раму плечом, офицер, не раздумывая, бросился за борт.
Волны бушевали, словно дикие звери. Каждый взмах рук давался тяжело. Но мичман думал только о пареньке. «Лишь бы не утонул!»
Наконец, проплыв отделяющие их расстояние, Александр подхватил матроса, чтобы удержать его на плаву до прихода помощи.
* * *
- Человек за бортом!!!
На волны шлепнулась лодка. Молодые парни налегли на весла. Дождь застилал глаза, руки скользили по мокрому дереву. Люди гребли так сильно, что весла сгибались в руках.
- Бросьте меня, - слабо просипел матрос, - спасайтесь сами…
- Держись, - силы почти оставили молодого мичмана, но решимость еще не угасла. – Шлюпка близко.
Матросам осталось каких-то два-три взмаха веслами. Они были в паре метров от утопающих. Но новый порыв шквального ветра отбросил шлюпку. А еще одна волна довершила черное дело. Головы несчастных скрылись под водой.
- Где они?!
- Я их не вижу!!!
- Нас относит!!!
Матросы яростно гребли, спеша на помощь. Но спасать было уже некого.
* * *
Шторм кончился. Небо посветлело. Шлюпка причалила к кораблю.
- Ну, что? Вытащили? – сам капитан с тревогой перегнулся через борт.
Матросы, молча, опустили головы.
Эх, мичман, мичман
автор: Виктор Курьянов
Телеграмма. Срочная. Антиправительственная.
Село Претория, Переволоцкий район, Оренбургская область.
Мичману Тихоокеанского флота Варламову В.П. Вручить в субботу после бани.
В связи с юбилеем, 65 лет со дня рождения, присваиваю досрочно звание "Адмирала" и назначаю командующим Переволоцкой флотилии с правом самостоятельного призыва Преторианской молодежи и ветеранов за свой стол. В состав флота разрешаю включить все суда и посудины, любого спиртоизмещения, начиная со стопки и кончая корытами.
Президент Земного шара. Подпись президента подлинна, заверена главным врачом Черкизовского интерната. Круглая печать.
Не дождавшись отклика в Интернете, позвонил по Скайпу.
- Валерий Павлович, в бане был?
- Какая баня, я из дома даже не выходил.
-Ты, выходит с утра начал?
- Какое с утра, с ночи!
- Значит, и телеграмму не получал?
- Какую телеграмму?
- Ну, посмотри в Интернете, я продублировал в ОК и Фб.
- Не, не могу, ничего не получается.
Вот так человек не использовал свой шанс, третий уже в своей жизни. Первый раз ему повезло, когда я благословил его на брак со своей двоюродной сестрой. Расстались по его вине, о чем он горько сожалеет до сих пор. Второй раз ему повезло, когда он не утонул в бухте Инал, запутавшись в буксировочном фале. И вот, третий подарок судьбы. А он оказался не готов. Значит, быть ему матросом!
А ведь каких трудов мне стоило получить доверенность от главного врача. Пришлось половину сада выкосить от сорняков. Только фамилию он велел убрать. Иначе узнают, где находится настоящий президент, и убьют. Пусть лучше покушаются на того, ненастоящего.
Утро вечера умнее, как правильно говорит наш врач Борис Моисеевич, давая нам после ужина снотворное.Вот и я утром подумал,ну, не пошел вчера человек в баню, не получил телеграмму, не расписался в получении приказа. Но обязанности то стал выполнять, да ещё с каким рвением! Меняю гнев на милость.Произвожу его в Адмирал-атаманы, пусть берет под своё крыло оренбургских казаков и башкирскую конницу.
мичман стрелец
автор: Станислав Дышловой
Да-да, был такой мичман у нас на военно – морском флоте с такой удивительной и интересной фамилией «СТРЕЛЕЦ!».
Мужик он был строгий, и справедливый. И к нам, молодым матросам, относился серьёзно, но доброжелательно. Нас молодых он вообще называл годками, потому, что ему до пенсии оставалось три года и нам до дембеля оставалось служить тоже три года. Был у него в больших друзьях морской офицер капитан – лейтенант Шпагин. Мы их часто видели вдвоём подвыпившими. Они в таком состоянии прятались от вышестоящих командиров. А то не дай Бог их увидят! И быть тогда большим неприятностям.
Служили мы все в военно – морской школе, что была на берегу Днепра. А на самом Днепре стоял наш учебный корабль, на котором мы учились разным морским наукам.
У капитана – лейтенанта Шпагина в центре города Киева на проспекте Крещатик, была квартира и он приводил нас, молодых матросов, к себе в гости, показывал, как живёт. Из коридора был виден зал, и были видны на ковре, который висел над диваном, две перекрещённые сабли.
«Это подарок моему Деду – сказал Шпагин – от самого Будённого!».
И прозвучала гордость в его словах. И мы поняли, зачем он приводил нас в свою квартиру: чтобы рассказать про своего Деда. Но однажды встретился я с капитаном – лейтенантом совсем в другой обстановке, на территории учебной части. Он тогда дыхнул на меня водочным перегаром и приказал:
«Возьми вон те вёсла и отнеси их вон туда – показал он рукой, куда их следует отнести – и смотри, чтоб никто не видел!».
«А кто их не должен видеть, товарищ капитан – лейтенант?».
«Все, кто со звёздами! Выполняй приказ!».
«Есть, товарищ капитан – лейтенант!». И я отнёс вёсла туда, где сидел в шлюпке и ждал их мичман Стрелец.
Служил ещё у нас в учебке и главный старшина Воронин. С нами, с молодыми матросами, он вёл себя высокомерно, презрительно, нагло и унижал нас при любом удобном случае. Во время разговора кривил губы от презрения. Ну и мы, молодые матросы, отвечали ему так же: презрением. Бывало, и не подчинялись его приказам. Вот и я однажды осмелился не подчиниться его приказу. А вечером, после вечерней поверке на палубе судна, ко мне подошёл мичман Стрелец. Долго он на меня смотрел и, наконец, сказал: «Демагог!».
После окончания военно – морской школы и после сдачи экзаменов на военно – учётную специальность, нас стали распределять по флотам Советского Союза. Достойных матросов и отличников учёбы отправляли на передовые, по тем временам, флота: на Балтийский и на Черноморский. А остальных непослушных и хулиганистых, а так – же плохо учившихся, отправляли на Северный и на Тихоокеанский флота. Вот и мне грозился за непослушание Северный флот. Приехали представители разных флотов и флотилий и стали готовить списки на нас, на молодых, чтобы потом развести нас по разным флотам. А мы, молодые матросики, сидели на лавочках, поставленных на территории нашей учебке, и гадали о своей дальнейшей участи. Первыми вызывали по спискам кандидатов на Тихоокеанский флот. Выстроили их с вещами на палубе корабля и после переклички вывели на берег, где они стали ждать транспорт для отправки.
Ко мне на лавочку подсел главный старшина Воронин:
«Что ты думаешь о своей дальнейшей судьбе? - спросил он.
«А что думать – ответил я – люди везде служат. И я буду служить там, где прикажут. Я же вам говорил, что унижать меня не надо. Меня призвали служить Родине, а не вам».
«Почему не выполнил приказ? – спросил он – в военное время за невыполнения приказа расстреливали. Ты сам это должен знать».
Сидевший рядом со мной мой друг Володя Савонькин сказал в мою защиту:
«Но не за выполнения приказа дураков».
«Кто это сказал! Встать!» .
«Я это сказал, товарищ главный старшина, матрос Савонькин».
«Поедете оба служить на Северный флот!» - резко оборвал нас Воронин и быстро ушёл своей нервной походкой.
Началась перекличка на Северный флот. И нас с Володей Савонькиным поставили в строй Северного флота. С вещами. И мы потом тоже стояли и ждали транспорт.
Началась перекличка на Балтийский флот. Перекличку производил главный старшина Балтийского флота по фамилии Канаев. Высокий, стройный, красивый моряк, в отлично сидевшей на нём военно – морской форме. Со значками на груди «За дальний поход» и «За переход экватора». И мы ему страшно завидовали. Неужели и мы будем такими, как он? Скорей – бы уж отправили нас на флот. После построения кандидатов на Балтийский флот, красавец главный старшина сказал:
«Что – то я не вижу в списках матроса Дышлового. Почему его здесь нет?»
«Матрос Дышловой поедет на Северный флот» - ответил Воронин.
«Я не понял – сказал главный старшина и обратился к нашему замполиту – товарищ капитан второго ранга, у меня есть письмо, подписанное нашим замполитом и командиром корабля, такое – же письмо должно быть и у вас, о том, что матрос Дышловой отправляется служить на Балтийский флот. Так, как у нас служит его старший брат».
«У меня есть такое письмо, товарищ главный старшина и наши командиры в курсе – ответил замполит – почему матрос Дышловой не в строю Балтийского флота?» - строго спросил замполит, глядя на Воронина. Воронин молчал.
«Матрос Дышловой!»
«Я!»
«Встать в строй Балтийского флота!»
«Есть встать в строй Балтийского флота!».
«Вот так будет правильно – сказал замполит – продолжайте».
И Воронин, опустив голову, ушёл. А я с вещами быстро перебежал в строй Балтийского флота. Попрощался наскоро с друзьями. Понимал, что больше никогда их не увижу. И повезли нас потом через Украину, через Белоруссию на Балтийский флот. Об одном я долго жалел, что не попрощался с мичманом по фамилии Стрелец, и с капитаном – лейтенантом Шпагиным. Не было их на том построении. А, ведь, мы были почти друзьями. Во всяком случаи, я так считал. Настоящие мужики были.
Мичман Стрелец руководил в нашей учебной части хозяйством и заодно командовал военным оркестром. Одно время долго его не было на службе. Говорили, что уехал в отпуск. Вместе со своей бабкой. Но, через некоторое время отпуск у Стрельца закончился, и он снова появился на службе. И вот однажды вечером, когда мы ожидали вечерней поверке, подходит ко мне дневальный и говорит:
«Слава, там мичман Стрелец появился. Сидит у себя в музыкальной комнате. Тебя вызывает».
«Зачем? Что я такого сделал?».
«Не знаю. Иди, он сказал срочно».
«Понятно» - обречённо вздохнул я и постучался аккуратно в дверь.
«Заходи, заходи» - послышался голос мичмана. Голос был приятный, с добрыми отцовскими нотками.
«Проходи, садись, сынок» - Я был поражён. Чего это он вдруг так, думаю.
«Садись, сынок, садись – продолжал Стрелец – сейчас мы с тобой чайку наладим. Так откуда ты родом, говоришь?.
«Из Междуреченска, Кемеровской области» - отвечаю с удивлением.
«Так вот – говорит Стрелец – был я в отпуске в твоём родном Междуреченске. Там у меня родня живёт. Гуляли мы в одной компании. И в этой компании была твоя мама. Передавала тебе привет и вот небольшая посылочка. Там конфеты, сгущёнка. В общем, разберёшься».
Берёт он музыкальную духовую трубу, кладёт её в футляр и говорит:
«Сейчас иди, переоденься в форму три и быстро ко мне. Пойдём с тобой трубу чистить. Воронина я предупрежу».
Я был потрясён настолько, что не мог и слова сказать. Дождавшись, когда я переоденусь в форму три, мичман Стрелец вручил мне футляр с трубой и сказал:
«Сейчас мы с тобой пойдём трубу чистить».
Прошли мы первое КПП, мичман показал пропуск и сказал, показывая на меня:
«Этот матрос со мной. Мы идём трубу чистить».
Прошли второе КПП, то же самое он там сказал дежурному офицеру. И только после этого мы беспрепятственно вышли в город. А потом пошли к нему домой. Жил он с бабкой в частном доме на берегу Днепра. Бабушка встретила нас очень приветливо. И Стрелец ей сказал:
«Встречай Райкиного сына! Привёл, как и обещал».
И Бабушка от радости не знала, куда меня посадить и чем угостить. И хлопотала вокруг меня, и говорила ласковые слова, и рассказывала мне про мою маму: и как она выглядит, и что она говорит. А я себя чувствовал очень не ловко. Но потом потихоньку привык, обтёрся. Словом, накормили они меня и напоили горилкой досыта. А потом уже, поздно вечером , пошли мы с этой трубой в свою часть. На КПП спрашивали:
«Ну что, товарищ мичман, почистили трубу?».
«Так точно, почистили!».
А Воронину Стрелец приказал:
«Этого пацана завтра не трогать. Пусть отсыпается. И никому ни слова».
А потом начались обыкновенные военные будни. И о дружбе с мичманом вскоре пришлось забыть. Как будто ничего и не было. Потом я уехал на Балтийский флот для продолжения службы, а с мичманом так и не попрощался. Вот такая была у меня интересная история на военной - морской службе.
Много позже, я узнал, что у мичмана Стрельца погибла дочь. Старшая. Гребла она на шлюпке через Днепр и, каким – то образом , попала под теплоход на подводных крыльях. Как это случилось – я не знаю. Мне никто не сказал. Было это давно. Очень давно.
Вот такая у меня была удивительная встреча с хорошим человеком, с интересной фамилией – «Стрелец!».
Флотские байки Мичман Галин
автор: Борис Каменев
Давно это было…
Служил у нас старшиной команды торпедистов мичман Толя Галин. Мужик он был выпивающий крепко, что было видно издалека по его лицу цвета пионерского галстука. Прослужив с ним года три, я его один раз видел трезвым аж до обеда – он «бросал» пить, но затем после обеда он плюнул на это бесполезное занятие и быстро наверстал упущенное.
Первый раз я увидел его «способности» в этом нелегком занятии, когда заступил дублером дежурного по низам, а он был этим самым дежурным. Вечером, после вечернего чая он в каюте достал бутылку чистого (96%) спирта, сказав мне: «Тебе, салага нельзя», приступил к дегустации. По наивности я думал, ну, выпьет мужик для бодрости чуть-чуть и на этом успокоится. А, увидев, что «дегустация» происходит стаканами и невероятными темпами, я с тоской представил, что мне предстоит и покрывать пьянство старшего товарища и выполнять все его обязанности, которые я ещё нетвёрдо усвоил, т.к. это было моё первое дежурство. Оказалось, ошибся я очень. Галин, проспав всего лишь положенных четыре часа, отдежурил в лучшем виде, успев еще похмелиться бутылкой вина перед обедом и выпив такую же бутылку вина во время «адмиральского часа». Единственным неудобством для меня было то, что нельзя было стоять с подветренной стороны от Толи или находиться вместе с ним в замкнутом пространстве (вроде рубки дежурного) из-за стойкого запаха спиртного, который я переношу с трудом.
Однажды, когда мы стояли в ремонте в Росте (окраина г. Мурманск) с нашего корабля в гарнизонный патруль были назначены сразу два патруля. Одним начальником патруля был назначен Галин, а другим – я. Дело происходило зимой, поэтому Толя за ужином выпил, как он сказал для «согревания души» бутылку водки, и мы пошли в комендатуру на развод. По дороге он решил, что душа его не выдержит полярного холода, и купил ещё одну бутылку водки. Во время развода в комендатуре комендант, инструктируя, Галина, заметил ему: «Товарищ мичман, от вас что-то неуставной запах», на что он ответил: «Товарищ подполковник, это у меня природный!».
Ещё про него же. Собирались мы на боевую службу, загружали корабль продовольствием по самую завязку, боеприпасом для всех видов оружия и т.д. и т.п. Курящие запасались сигаретами, выпивающие – спиртным и я всё думал: «Сколько же Галину на полгода надо водки?». Оказалось не так уж и много. Дело в том, что как я уже сказал, был он старшиной команды торпедистов, и в его заведовании были два пятитрубных торпедных аппарата. Торпеды у нас были парогазовые, и в каждую заливалось по 200 литров 40% раствора спирта, не знаю точно, для какой цели конкретно. В этот спирт добавлялась какая то отрава, для того, чтобы личный состав не употреблял его не по назначению. Так вот, Толя Галин во время получения торпед из Лиепайского арсенала договорился, что в две торпеды зальют спирт без этой синей гадости. А на боевой службе, во время каждого проворачивания доблестные «румыны» (так на флоте называют торпедистов) под руководством мичмана Галина вытаскивали «чистые» торпеды из аппарата до нужной горловины, Толя наливал себе пятилитровый чайник водки, и торпеда задвигалась на место.
К моменту завершения боевой службы обе торпеды были «осушены» и мы всё гадали, как же Галин выкрутится при сдаче торпед в арсенал. А он был спокоен, как мамонт в вечной мерзлоте, потому что знал, что в конце службы нам предстоят боевые торпедные стрельбы и все его «румыны» были натасканы для стрельбы только этими двумя торпедами. И вот, когда подошло время этих стрельб, он неотступно ходил за своим командиром БЧ-3 (минно-торпедной боевой части) и непрерывно ему твердил: «Сынок! Не перепутай! Стреляй вот этой торпедой и вот этой!». А когда нужные торпеды вышли из аппаратов, да ещё и попав в цель, взорвались, ликованию Толи не было предела.
Смотри и другие материалы по теме: